Страх. Тифоаналитическая концепция. Юрий Вагин
p>Монография научного руководителя Пермского образовательного научно-исследовательского центра авитальной активности, кандидата медицинских наук Ю. Р. Вагина посвящена актуальной проблеме страха. Автор рассматривает страх как один из механизмов системы хронификации жизни в рамках оригинальной монистической тифоаналитической теории влечений.
Адресовано психотерапевтам, психологам, антропологам.
Введение
Я собираюсь здесь и далее представить на суд читателей концепцию, которая может послужить определенным подспорьем специалистам прежде всего в сфере практической психологии и психотерапии. Я не исключаю ее полезность для специалистов других сфер деятельности и, сверх того, даже допускаю ее ценность для неспециалистов, но должен предупредить, что во всех перечисленных случаях ее восприятие, усвоение и использование требует особого, специфического склада ума, включающего в себя философский материализм с вытекающим из него атеизмом, разумную долю естественнонаучного цинизма (в лучшем смысле этого слова) и живую непосредственную детскую любознательность. Я не знаю, как люди попадают на эту мировоззренческую платформу, но уверен, что лишь с нее стоит садиться в поезд, который называется тифоаналитической концепцией. У человека глубоко и искренне верующего эта теория и общее направление наших мыслей вызовет здоровое раздражение, и скорее всего, отторжение, и потому, если такие славные слова, как «Бог», «вера», «любовь», «духовность», «гуманизм», «бессмертие», «нравственность» и т. п. наполнены для вас особым нуминозным смыслом и элементами святости – эта книга попала в ваши руки в недобрый час.
Вера по причинам возникновения и механизмам функционирования близка к систематизированным монотематическим бредовым вариантам защиты личности от витальной несостоятельности – и поэтому практически никогда не поддается рациональной коррекции.
Потребность в любви как безусловной, бескорыстной и беззаветной заботе о ближнем (то есть о себе) может возникнуть лишь в субъективной схеме реальности (голове) такого ближнего, который ничем эту заботу не заслужил, не способен за нее заплатить и не способен позаботиться о себе сам. По этой причине безусловная любовь и «альфонсизм» всегда идут рука об руку. Настоящая любовь – это отношение человека к объектам и субъектам окружающей реальности, которые качественно удовлетворяют его (человека) потребности. К сожалению, сегодня это редкость, и все большее количество цивилизованных людей печально едет по жизни в инвалидной коляске неразделенной любви, которую катит слепая на оба глаза вера, потряхивая облупившейся от старости погремушкой надежды.
По этим соображениям, с точки зрения человека верующего, духовного и нравственного, мы собираемся здесь «попусту усердствовать, испытуя то, что под землёю, да и то, что в небесах, выдавая ложь за правду и других научая тому же…»1. Может быть, это и так, хотя на самом деле мы собираемся исследовать здесь человека и его психику не просто в неразрывной связи с объективным миром, но, по сути, как нечто единое: как взаимосвязанный и детерминированный общими законами единый материальный континуум, в котором ни человек, ни его психика не имеют привилегированного положения. Жизнь человека и его психика закономерны в той же степени, в которой закономерен и весь доступный нам мир. Уникальности в человеке не больше, чем в воронке воды, возникающей в ванне, когда из нее выпускают воду (одна диссипативная система ― человек – порождает другую диссипативную систему ― воронку). Поэтому наша теория по своей природе противоположна и вере, и любой религии, и близким к ним по духу гуманистической психологии и психотерапии. Мы категорически отказываемся вырывать человека из единой ткани материального мира, равно как и рассматривать его как уникальное и неповторимое в любом отношении высшее творение.
Если в гуманистической психологии и психотерапии «все объективно происходящее для субъекта ни в коей мере не обязательно»2, если в философском идеализме «жизнь – это отрицание второго начала термодинамики, которому подчинена неорганическая материя»3, то для нас все объективно происходящее для субъекта обязательно. Все те самые результаты и принципы точных естественнонаучных исследований, которые, по мнению представителей гуманистической психологии, уже якобы не заслуживают более уважения, составляют основу материалистического естествознания (включая научную биологию, медицину и психологию), и подчиненность им на всех (включая высшие) уровнях функционирования личности составляет основной предмет наших исследований. Мы готовы к обвинениям в вульгарном материализме, механицизме, редукционизме, детерминизме, биологизме и тому подобных «пережитках XIX века». Каждое из этих слов значит для нас несоизмеримо больше, чем вся гуманитарность, гуманистичность, нравственность и духовность современной науки вместе взятые. Те, кто наивно полагают, что современная психология имеет поступательное развитие и современный гуманистический уклон есть на самом деле гуманистическая вершина, быстро вернутся на землю, как только речь зайдет о практической ценности
Из обвинительной речи Мелита в Афинах во время суда над Сократом.