Воспоминания о С. Н. Рерихе. Сборник, посвященный 100-летию со дня рождения С. Н. Рериха. Коллектив авторов
Этот идеал духовного человека воскрес для меня в лице Святослава Николаевича. Он стал таким же источником духовной радости и веры, Вестником Высшего Мира, как владыка Павел, как Юрий Николаевич. Его благородное влияние на людей сказывалось немедленно. Люди стремились к нему как к служителю Прекрасного, чувствуя в нем душевность, сердечную чистоту, мудрость знания, самоотверженность. Я никогда не воспринимала Святослава Николаевича как человека светского, хотя поведение его в этом смысле было безукоризненно. Величественным был весь его облик: стройная осанка, внимательный взгляд, немногословность, спокойствие, внутренняя сосредоточенность и постоянное предстояние перед чем-то для меня недоступно возвышенным. Его пристальный взгляд вызывал во мне безотчетный страх и трепет, а редкий ласковый взор – благоговейную любовь. Я чувствовала, что передо мной все понимающий человек.
Накануне открытия юбилейной выставки в Третьяковской галерее в 1974 году Святослав Николаевич показывал свою экспозицию индийскому послу и его супруге с их окружением. Я ходила на значительном расстоянии и пыталась сфотографировать Святослава Николаевича. Вдруг появилась административная дама и громко потребовала: «Не мешайте человеку показывать картины!» На это я ответила: «Перед нами великий художник!» Святослав Николаевич заметил грубое проявление преданности и так грозно посмотрел в мою сторону, что я до сих пор чувствую его внушительный взгляд и свой стыд. Подобные переживания вблизи Святослава Николаевича всегда становились внутренними событиями моего духовного роста.
Иногда выражение лица Святослава Николаевича очень напоминало портретные черты Николая Константиновича или Юрия Николаевича. Сходство с братом сказывалось даже в его походке, а иногда я улавливала в нем черты русского простолюдина. Видела это неоднократно и при разных обстоятельствах, особенно ярко на прогулке в Петродворце (Петергофе) в июне 1960 года. Погрузившись в размышления, Святослав Николаевич быстро пошел в сторону от фонтанов. Решительная походка напомнила Юрия Николаевича, на лице возникло выражение полного портретного сходства с Николаем Константиновичем. Он исчез в толпе, а Девика Рани шла со мной, как обычно, медленной царственной походкой. Когда Святослав Николаевич возвращался, идя нам навстречу, я впервые заметила в нем совершенно другого человека, эдакого крепкого русского крестьянина, и удивилась тому, как в этом человеке сочетаются одновременно аристократическая утонченность и русская простонародность.
Живопись Святослава Николаевича и его личность для меня нерасторжимы. Все богатство его души выражено в картинах. Любовь к Красоте была для него ведущей силой. Он сам говорил, что стремится передать в живописи свою радость от ощущения Красоты во всем. Святославу Николаевичу удалось выразить и такое сокровенное понятие, как тайна женственности. В портрете Девики Рани на синем фоне, в красном сари, с ветвью кораллового дерева над головою, создан