Нас почитают умершими. Роман Казимирский
, уставившись себе под ноги, словно обронили что-то важное.
– Эй! Смотри, куда прешь!
Очередной болван толкнул Корешка и, даже не извинившись, продолжил свой путь. Тот остановился и прокричал ему в ответ несколько обидных эпитетов. Грубиян, вероятно, не ожидал такой тирады от совсем еще юного человека и поэтому с удивлением оглянулся, вытянув шею и открыв рот, чтобы ответить. Это было ошибкой. Тут же в воздухе что-то прожужжало, и беспечный прохожий, крякнув, отлетел в сторону. Верхняя часть его головы была начисто срезана снарядом, который прилетел с восточной стороны, и теперь валялась неподалеку, напоминая глиняную миску с уродливым варевом.
Корешок испуганно прижал ладонь ко рту и воровато оглянулся, словно это он только что отнял жизнь у совершенно незнакомого человека. По сути, так оно и было. Никому, кроме него, не пришло бы в голову реагировать на рядовое столкновение, тем более что это было здесь обычным делом. Наскоро прочитав молитву над покойником, юноша кивнул ему, как старому знакомому, и поспешил скрыться.
На самом деле, у него было более чем достаточно поводов для того чтобы нервничать. Утром он обнаружил, что кто-то разграбил его делянку с картофелем. И самое обидное было то, что никого, кроме себя самого, он не мог в этом винить – все давно собрали урожай, и только он, как всегда, откладывал работы на последний момент. Откладывал-откладывал и вот – получил. Сам дурак. Как теперь жить? Придется выпрашивать еду у родителей, как в детстве. А еще его бросила девушка. Просто в очередной раз не открыла ему дверь. Сказала, что нашла кого-то другого, более перспективного, да и, вообще, у них, оказывается, разные взгляды на жизнь.
– Какие, к чертям, взгляды?! – барабанил Корешок кулаками в запертую дверь.
– Ты на чьей стороне? Запада или востока?
– Запада, – наугад ответил парень, которому, на самом деле, никогда не задумывался об этом.
– Вот видишь… – на это разговор был закончен, потому что, по мнению политически подкованной девушки, между сторонниками противоборствующих сторон не могло быть ничего общего.
Молодой человек еще немного постоял и ради приличия громогласно сообщил окружающим о том, что его бывшая невеста – щлюха и тварь последняя, но потом был вынужден убраться восвояси, потому что, во-первых, его личная трагедия никого не беспокоила, и, во-вторых, он и сам понимал, что это бессмысленно. Все общество словно сошло с ума. Еще недавно все просто старались выжить, проклиная военных, из-за которых люди были вынуждены прятаться в окопах, которые из укрытий давно превратились в полноценные города с улицами и даже местной администрацией. Но прошло какое-то время, и народ разделился на правых и левых. Первые заявляли о своей преданности западной модели общества, а вторые кричали о том, что только восточные соседи смогут обеспечить им достойную жизнь. По факту ни те, ни другие понятия не имели не только о том, из-за чего, собственно, разгорелась война, но и о том, кто именно воюет и с кем. Снаряды прилетали то с одной, то с другой стороны, и не было никакой разницы, чья пуля тебя убьет. Но людям нужно было чувствовать собственную значимость, и они, сидя в своих землянках, при свете масляных ламп обсуждали политическую ситуацию в мире, который давно стал для них чужим. Говоря по чести, Корешок и сам мало отличался от них – он, как все, любил вполголоса ругать чиновников, обожал считать чужие деньги и заранее презирал всех, кто не был согласен с его мнением.
Вернувшись в свою комнату, молодой человек обнаружил, что ее уже кто-то занял, и еще пару часов потратил на то, чтобы выдворить захватчиков, которыми оказались умники из соседнего окопа. Хорошо, что мимо проходил старшина Карп, он быстро поставил на место зарвавшихся чужаков, пригрозив расстрелом без суда и следствия. Наблюдая за тем, как беженцы, бормоча себе что-то под нос и жалуясь на произвол, собирают свои пожитки, Корешок поблагодарил Всевышнего за то, что у них не было детей – тогда закон был бы на их стороне. Возможно, у переселенцев возникли те же мысли, что и у него, так как женщина попыталась изобразить беременность. Правда, Карп быстро раскусил ее и, не обращая внимания на подушку, которую она запихала под платье, выставил вон все семейство. Интересно, что с ними стало? Хотя, какое ему до этого дело? Самому бы выжить.
Следовало бы прогуляться в молельный дом и поставить пару свечек в благодарность за то, что все обошлось, но свечи стоили денег, которых о парня не было, так что он просто послал небу воздушный поцелуй и пообещал зайти как-нибудь в другой раз. Комната, в которой Корешок не появлялся последние три или четыре недели, представляла собой тесную землянку площадью в несколько квадратных метров. Вообще, было удивительно, как здесь могли разместиться сразу столько людей – вероятно, их слишком сильно прижало, раз они с таким упорством цеплялись за это место. Поднеся горящую свечу к стене, юноша заметил на ней царапины, нанесенные чем-то острым вроде гвоздя: одна, две, три… Похоже, квартиранты вели счет дням, проведенным здесь. Насчитав семнадцать отметин, он грустно усмехнулся и уже отвернулся, чтобы проверить состояние замка, как вдруг что-то привлекло его внимание. Наклонившись, он вытащил из небольшого углубления, которого раньше не было, потрепанную книгу и, сдув с нее пыль, медленно