Кентерберийские рассказы. Джеффри Чосер

      Случилось мне в ту пору завернуть

      В харчевню «Табард» [3], в Соуерке, свой путь

      Свершая в Кентербери по обету;

      Здесь ненароком повстречал я эту

      Компанию. Их двадцать девять было.

      Цель общая в пути соединила

      Их дружбою; они – пример всем нам —

      Шли поклониться праведным мощам.

      Конюшен, комнат в «Табарде» немало,

      И никогда в нем тесно не бывало.

      Едва обильный ужин отошел,

      Как я уже со многими нашел

      Знакомых общих или подружился

      И путь их разделить уговорился.

      И вот, покуда скромный мой рассказ

      Еще не утомил ушей и глаз,

      Мне кажется, что было бы уместно

      Вам рассказать все то, что мне известно

      О спутниках моих: каков их вид,

      И звание, и чем кто знаменит

      Иль почему в забвенье пребывает;

      Мой перечень пусть Рыцарь открывает.

      Тот рыцарь был достойный человек. [4]

      С тех пор как в первый он ушел набег,

      Не посрамил он рыцарского рода;

      Любил он честь, учтивость и свободу;

      Усердный был и ревностный вассал.

      И редко кто в стольких краях бывал.

      Крещеные и даже басурмане

      Признали доблести его во брани.

      Он с королем Александрию брал, [5]

      На орденских пирах он восседал

      Вверху стола, был гостем в замках прусских,

      Ходил он на Литву, ходил на русских,

      А мало кто – тому свидетель бог —

      Из рыцарей тем похвалиться мог.

      Им в Андалузии взят Алжезир [6]

      И от неверных огражден Алжир.

      Был под Лайасом он и Саталией

      И помогал сражаться с Бельмарией. [7]

      Не раз терпел невзгоды он и горе

      При трудных высадках в Великом море, [8]

      Он был в пятнадцати больших боях;

      В сердца язычников вселяя страх,

      Он в Тремиссене трижды выходил

      С неверным биться, – трижды победил.

      Он помогал сирийским христианам

      Давать отпор насильникам-османам,

      И заслужил повсюду почесть он.

      Хотя был знатен, все ж он был умен,

      А в обхожденье мягок, как девица;

      И во всю жизнь (тут есть чему дивиться)

      Он бранью уст своих не осквернял —

      Как истый рыцарь, скромность соблюдал.

      А что сказать мне об его наряде?

      Был конь хорош, но сам он не параден;

      Потерт кольчугой был его камзол,

      Пробит, залатан, в пятнах весь подол.

      Он, возвратясь из дальнего похода,

      Тотчас к мощам пошел со всем народом.

      С собой повсюду сына брал отец.

      Сквайр [9] был веселый, влюбчивый юнец

      Лет двадцати, кудрявый и румяный.

      Хоть молод был, он видел смерть и раны:

      Высок и строен, ловок, крепок, смел,

      Он уж не раз ходил в чужой предел;

      Во Фландрии, Артуа и Пикардии [10]

      Он, несмотря на годы молодые,

      Оруженосцем был и там сражался,

      Чем милостей любимой добивался.

      Стараньями искусных дамских рук

      Наряд его расшит был, словно луг,

      И весь искрился дивными цветами,

      Эмблемами, заморскими зверями.

      Весь день играл на флейте он и пел,

      Изрядно песни складывать умел,

      Умел читать он, рисовать, писать,

      На копьях биться, ловко танцевать.

      Он ярок, свеж был, как листок весенний.

      Был в талию камзол, и по колени

      Висели рукава. [11] Скакал он смело

      И гарцевал, красуясь, то и дело.

      Всю ночь, томясь, он не смыкал очей

      И меньше спал, чем в мае соловей.

      Он был приятным,