Бармен из Преисподней. Павел Николаевич Рыбаков
ста восьмидесяти градусный спирт и видел, как они незаметно подливают его в кашу. Я не стал дожидаться, когда эти пенсионеры-трупоеды начнут буянить, рвать на себе последние лохмотья и разбивать черепушками столы. Одного моего взгляда хватило, чтобы Бэлла подошла к надтреснутому старинному граммофону и, поставив одну из пластинок, завела его. По бару растеклась великолепная мелодия, сочетающая в себе звуки тренькающей раздолбанной гитары, проведённого по стеклу пенопласта и голоса пьяной вдрызг картавой и визжащей недопевицы всея Семи Кругов Марты Асграчёвой. Обычно посетителям «преисподней» такая музыка нравится, Хотя я всегда слушаю её в берушах. Пенсионерам хит Адской примадонны тоже пришёлся не по душе и они, ворча под нос о слишком расхлябанной молодёжи и «Сталина на вас нет!», неспешно покинули заведение, чем заставили меня облегчённо вздохнуть. Ещё одной драки терпения моего уже могло и не хватить…
Одиноко сидящая горгулья за столиком на двоих, подперев когтистой лапой щёку, лениво ковыряла когтём второй лапы блюдо под названием «Японец в собственном саке». Рога начищены до блеска, на шее аккуратная бабочка, а в зубах пережёвывается веник из репейника, крапивы и чертополоха. М-да, не стоило ему доверять компании «Знакомства вслепую». Этой шарашкиной конторой заведует одна из сородичей Бэллы, поэтому разбитых сердец на их счету гораздо больше, чем склеенных. Вот обрезом своим клянусь, что сегодня же вечером этот горе-любовник позвонит в «Интимные услуги на дом», где сплошь и рядом одни суккубы работают, и больше я его в баре не увижу. И поделом! На улицу бы лучше шёл знакомиться. И эффективнее и безопаснее, хотя на счёт последнего я не уверен…
Очнулся вырубленный мной упырь, собрал рассыпавшиеся зубы и, прошамкав дёснами извинения, вылетел стремительно через дыру в окне. Хорошо, что Бэлла успела его обчистить, а то босс опять бы рассердился, а у него рука тяжёлая…
И вот так целыми днями. Нечисть приходила и уходила, грязные стаканы наполнялись и осушались, никто не провоцировал меня взяться за обрез, и я уже начал скучать, как вдруг, когда самый последний упырь уже расплатился за глазное мартини и ушёл, в баре зазвонил телефон. Я не имел никакого понятия, зачем в баре был поставлен телефон, ведь нечисть Лимба общались на расстоянии другим, не известным мне способом. Однако этот допотопный, советских времён, аппарат с круглым вращающимся циферблатом стоял прямо на моей стойке и звонил. Я даже подождал пару минут (вдруг ошиблись номером) но телефон продолжал трезвонить не переставая. Справившись с собой, я всё же снял трубку и сказал первое, что пришло в мою больную голову:
– Бар «Преисподняя». Идите к чёрту!
Вначале я услышал лишь помехи. Я уже хотел положить трубку, как вдруг среди шипения до меня дошли отчётливые слова:
Склад… Ночь… Клад… Ще… Девять… Не пропусти!
– Что? Какой клад? Какая ночь? – спросил я.
– Бунк… Не… Один… Полночь…
На этом связь прервалась и телефон замолчал.