Сказки седых гор. Светлана Таова

      Правда это или неправда, было это или не было – не знаю. Но раз народ говорит, значит было.

      А говорит народ о том, что в давние времена ходили от селения к селению певцы – джегуако (народные сказители), чтобы в песнях своих воспеть храбрецов и предать позору трусов, чтобы рассказать ныне живущим о событиях ушедших дней.

      Послушать джегуако собирались все – от мала до велика. Как почётного гостя вели его в дом и просили остаться там столько, сколько он захочет.

      Рассказывал мне дед, что прадед его мальчишкой был, когда услышал сказания джегуако Лиуана по прозванию Ханеш (слепой). Когда Лиуан брал в руки шикапшину (национальный струнный инструмент, наподобие скрипки), плакали её струны и смеялись, рассказывая о горе и счастье, что рядом ходят. Казалось, что слепой старик и его скрипочка одной душой становились, и пела эта душа о народе своём и для своего народа.

      Мал я был, когда деда слушал, да всё же кое-что запомнил, а теперь и вам рассказать решил.

      Как появились горы

      Ошхамахо – отец наш и мать

      Тёплым весенним днём, когда деревья окутаны зелёной дымкой готовой вот-вот появиться листвы, на лавочке возле дома сидел старик, подставив лицо солнечным лучам. Рядом с ним на лавочке лежала его скрипка. Не по годам серьёзный крепыш лет шести подошёл к старику и вежливо поздоровался. А потом, набравшись храбрости, спросил:

      – Дада (уважительное обрашение к старшему, дедушка), а правда, что твоя (в кабардинском языке даже к старшему обращаются на ты.) шикапшина обо всём на свете рассказать может?

      – А ты у неё самой спроси, – улыбнулся старик.

      – Как это? – растерялся мальчуган.

      – Дотронься до её струн, и она заговорит с тобой.

      Мальчик опасливо тронул струны из конского волоса пальцем. Тренькнули они и замолчали.

      – Не отвечает? –