Нефертити и Эхнатон. Ирина Тюрина
на все дворцовое окружение. Он увлекался наложницами, но не к одной из них не воспылал любовью. Еще не от одной женщины не потерял голову. Может быть он не умеет любить? Из всех женщин, какие были в его жизни, он любил только одну. Это была его мать. Но это сыновние чувства и не более того. Когда он встретит ту единственную, с которой разделит радости и огорчения? Оливия, дочь Вавилонского царя красивая и покорная, но она не заставляет его сердце биться в сладостной истоме.
Верховный жрец наклонился к голове Аменхотепа III и тихо произнес:
– Повелитель настал час, пора объявить о главной жене.
Аменхотеп III кивнул головой, тем самым, разрешая жрецу произнести речь. Верховный жрец Птахмес с важным видом отправился в центр зала. Но в это время к фараону подошел охранник и склонился в почтительном поклоне.
– Говори воин, я тебя слушаю. Не хочешь ли ты сказать, что на нас напали? – шутливым тоном, громко сказал Аменхотеп III.
Среди гостей послышался веселый смех, на шутку фараона.
– Нет, мой повелитель. Пришел человек по имени Кархедон. Говорит, что у него для великого фараона подарок.
Верховный жрец Птахмес изменился в лице от злости, услышав имя Кархедон. Именно он запретил Кархедону появляться при дворе. Вельможа поставлял на царскую кухню свежее мясо, но Верховный жрец, за хорошую взятку поручил это делать другому.
– Да как он смеет являться сюда? – зашипел вполголоса Птахмес.
Фараон поднял руку. Наступила тишина.
– Сегодня праздник великой и прекрасной богини Хатхор! Сегодня двери моего дворца открыты для любого, кто пожелает сюда войти! Впустите Кархедона!
Через некоторое время все увидели мужчину, возле него шла девушка. На ее голову было надето шелковое полупрозрачное покрывало, которое полностью закрывало ее лицо.
Необычная пара подошла к трону фараона.
– Великий фараон, разреши тебе сделать подарок. Это моя дочь Тийе.
– Почему ее лицо скрывает покрывало. У нее есть изъян или она уродлива? – спросил фараон.
– Нет, мой повелитель, Тийе прекрасна. Вы сами можете в этом убедиться.
– Так сними же с нее покрывало!
– Моя дочь настаивает, что накидку снимет только фараон, если к ней приблизится кто-то другой, то она пронзит свое сердце кинжалом.
Наступила гнетущая тишина.
– Да как ты смеешь указывать фараону?! Стража! – в ярости закричал Птахмес.
Фараон опять поднял руку. Верховный жрец Птахмес, замолчал.
– Твоя дочь смелая и отчаянная! Я люблю свой народ, а мой народ любит меня! Я, фараон Египта, уступлю прихоти твоей дочери, чтобы не омрачать Новогодний праздник! Если она уродлива, я велю заточить вас в темницу, а затем казнить.
– Ваша воля, мой повелитель, – сказал, дрожащим голосом от испуга, Кархедон, склонившись в низком поклоне.
Аменхотеп III встал со своего трона, подошел к девушке. Он обошел вокруг нее, словно играя. Фараон почувствовал тонкий, нежный аромат розового масла,