Мельранский мезальянс. Ясмина Сапфир
вокруг ее широко распахнутых голубых глаз растеклась и размазалась по лицу. Я приобняла подругу, как могла аккуратней и повела на кухню, как потерянного ребенка.
Такой она мне сейчас и казалась – девочкой-припевочкой, которую жестокая жизнь внезапно столкнула с суровой реальностью. Странно, нелепо, но факт.
Мелинда едва передвигала ногами с удивительно маленькими для женщины среднего роста стопами и, кажется, даже вздрагивала.
Сердце защемило. Я помогла подруге присесть к столу и придвинула ей угощение.
Любимые мелиндины безешки – сама пекла – и крепкий черный чай с бергамотом.
Подруга осторожно откинулась на кожаный уголок, цвета красного дерева, и сжала руками большую белую чашку с ароматным напитком.
Я присела в кресло, напротив, чувствуя себя беспомощной и от этого очень злой. Даже кулаки невольно сжались.
– А ты уверена? – Спросила вкрадчиво, стараясь не обидеть.
Слухи о том, что мельранцы – прародители человечества – бродили по Галактическому союзу с момента его создания. Многие предполагали, что мы биологически совместимы, и при удачном стечении обстоятельств человеческие женщины вполне смогут забеременеть и даже родить от мельранца ребенка. Но… до сих пор ни одного документально подтвержденного случая не было. А если и были, то их тщательно скрывали от простых смертных. И даже от непростых, вроде нас с Мелиндой.
Нас угораздило родиться индиго.
Странная раса до сих пор исследовалась научными светилами Союза, и знали о ней даже меньше, чем о некоторых инопланетниках.
Отчасти виной тому были и мы сами. Давным-давно индиго договорились тщательно скрывать способности от других рас. Не хотелось бы попасть в какую-нибудь секретную лабораторию в качестве подопытной крысы или на не менее секретную правительственную службу. Благо, большинство сверхспособностей индиго открывались уже в очень зрелом возрасте – лет в сорок, а то и в шестьдесят.
Кто-то начинал управлять электричеством, и при желании, бил недругов током, как я. Кто-то открывал в себе дар лечить, кто-то, напротив, «наводить болезни», «записывать их в ауру». Одни воспринимали чужие эмоции, другие внушали их, а третьи заставляли окружающих видеть и слышать то, что им хотелось.
Самые сильные индиго, очень редкие, скрывающиеся больше всех, назывались плазменными. Они могли исцелить безнадежно больного, вытащить практически с того света.
Почему мы все такие разные, как и откуда берутся невероятные способности индиго, оставалось загадкой.
Даже современная медицина, с ее супераппаратурой оказалась бессильна толком исследовать нашу расу.
О нас знали, что мы очень долго живем. Сколько именно, никто не ведал, даже мы сами.
Я слышала про тысячелетних сородичей, и даже полуторатысячелетних…
Но чем старше был индиго, тем менее охотно общался он с «новой порослью». Кто знает… может на просторах Галактического союза прятались и более древние сородичи.
Ученые «запротоколировали», что мы «хладнокровные», в прямом смысле слова, с температурой тела на шесть-восемь десятых градуса ниже нормальной, человеческой.
И что многие из нас общаются друг с другом телепатически. Вот и все.
Мелинда отпила немного чая, проглотила слезы и протянула:
– И ладно бы, он нормально отнесся! Гаденыш предложил деньги на аборт или на воспитание. И потребовал, чтобы я написала официальный отказ от претензий!
Я все еще пребывала в каком-то шоке. Новости лились на голову как ледяная вода из ушата. И каждая следующая была хуже предыдущей. Так уж вышло, что за долгие годы жизни я потеряла всех родных и близких. И Мелинда оставалась единственным дорогим человеком. Я переживала за нее как за родную сестру или даже больше.
В груди щемило все сильнее, воздуха не хватало.
Мелинда еще раз всхлипнула, высморкалась и отпила чаю:
– И еще, – она проглотила то ли чай, то ли слезы. – Врач сказал, что аборт делать нельзя… Не то чтобы я хотела… – Мелинда замялась, залилась краской и тяжело вздохнула. Я понимала, как нелегко решиться одной воспитывать ребенка, и не осуждала подругу за ее вопрос гинекологу. – Но от мельранцев нельзя в принципе. Ребенок выбросит в кровь какой-то смертельный яд. Защитный механизм…
Кажется, у меня остановилось сердце, окаменело на мгновение. Мелинда беременна. Выхода нет. Значит надо промыть мозги Галлиасу!
Схлынула глупая беспомощность, тело наполнилось силой, каждая мышца зазвенела. Адреналин, куда же без него.
Я вложила в руку Мелинды безе. Несколько секунд она безразлично разглядывала пирожное, словно впервые его видит. А потом без особого аппетита откусила кусочек.
– Ммм. Вкусно, – оживилась подруга.
– Тебе пекла, – вздохнула я, вспоминая, как суетилась на кухне, стараясь в движениях, в работе сбросить нервное напряжение, панику.
Мелинда пошла к гинекологу из-за странных болей внизу живота, и мы обе всерьез