Кот да Винчи. Анна Сотникова
дали manger! – крикнул попугай.
– Ну, вот этот твой французский язык! Не знаю я его! Я изучала нёмецкий. Зачем ты его научила этим непонятным словам?
– Это в переводе – «кушать»! – объяснила я.
На это тётя мне сказала то же самое на немецком языке и звонко засмеялась, заметив, что у неё по немецкому была всегда «5».
Потом она строго посмотрела на меня и серьёзно заметила, что если я не поем, то умру от голода. Я нехотя села за стол, но как только почувствовала ароматный запах мант с мясом и капустой, посыпанных на блюде свежесрезанной зеленью, неприятные впечатления от тяжёлого дня сразу улетучились. Тётя с радостным удивлением наблюдала, с какой невероятной быстротой опустошалось объёмное блюдо. Потом, удовлетворено вздохнув, она ушла смотреть телевизор, в котором работал один – единственный канал.
Я ушла в свою комнату и, глядя через окно на огород и лес, задумалась. В голову опять лезли тяжёлые мысли одна за другой, не давая возможности подумать о чём-то приятном.
Перед глазами всплывали и розовый мох, и этот таинственный парень…
Стараясь успокоиться, я вышла из дома и стала ходить по дорожке в огороде. Сумерки быстро сгущались, и вечер поразительно быстро превратился в ночь. Ощущая непонятную тревогу, я заторопилась домой. Как вдруг у крыльца увидела того самого парня и, остолбенев, на секунду зажмурилась… Когда я опять открыла глаза, у крыльца никого не было…
На кухне я выпила залпом почти пол пузырька валерьянки. Тётя ложилась спать всегда рано, поэтому из её комнаты уже раздавался весёлый храп.
Я зашла в свою комнату, как вдруг потух верхний свет.
Моё сердце бешено заколотилось, стремясь выскочить наружу, а чашка, из которой я выпила только что воду, прилипла к моей ладони. Не в состоянии стоять в темноте, преодолевая оцепенение, я подошла к выключателю и щёлкнула им, но выключатель почему-то не сработал… И вдруг на крыльце тихо скрипнула половица… Я вспомнила что, такой же звук я слышала и в доме бабки Ефросиньи…
Я стояла в тёмной комнате, прилипнув к стене. Свет уличного фонаря освещал часть двора и, переведя взгляд на окно, выходящее во двор, я во тьме разглядела, что чья-то тень, зайдя на крыльцо, быстро спустилась с него, потом опять зашла на крыльцо и остановилась… Кто-то осторожно постучал в окно веранды, выходящее на крыльцо…
Я бросилась в комнату к тёте Свете и стала её будить, хотя это было не так просто.
Поняв, наконец, в чем дело, тётя медленно встала и пошла к двери. Смело взяв швабру на случай атаки и открыв входную дверь, тётя зычно крикнула во тьму:
– Кто там?!
Но на крыльце никого не было. Закрывая дверь, тётя Света посмотрела на меня и от удивления подняла брови.
– Что такое? – не поняла я.
– Это я тебя хочу спросить? – И она взволнованно подвела меня к зеркалу.
В отражении я увидела своё мертвенно-бледное лицо, полное страха и ужаса. От чего мне стало ещё более не по себе. Тётя Света приложила ладонь к моему лбу…
Неожиданно со стороны улицы