Пером по шапкам. Книга вторая. Жизнь без политики. Евгений Николаевич Бузни

      Вопрос:      Мы готовим новую газету. Надеемся, что она будет жить долго. Хотелось бы, чтобы первая полоса открывалась проблемной темой о союзе писателей, которая волнует каждого, и не только писателя. Вы не могли бы рассказать немного о том, как получилось, что образовалось два союза писателей, как они разделились?

      Ответ:      Вопрос несколько странный. Дело в том, что этот союз, в котором мы с вами состоим, существовал и существует. Мы никогда ни от кого не отделялись. Дело происходило в1991 году, я был в Ялте, когда произошли события 18-19 августа, после чего началась буза в союзе писателей. Демократические писатели во главе с Евтушенко, Игорем Виноградовым, Черниченко и так далее требовали вообще всех нас пересажать в тюрьму и порасстрелять. Всё это у нас записано и документально подтверждено.

      Вопрос:      Вы тогда возглавляли союз?

      Ответ:      Да, тогда я уже год, как возглавлял московскую писательскую организацию. Приехал я в Москву третьего сентября. На перроне меня встречали человек пять, и проводница не успела ещё поднять подножку, как меня выгребли из вагона, сказав, что нужно срочно ехать на собрание.

      Войдя в зал, я прошёл на трибуну и сказал о том, что мы делиться не собираемся, это наш союз, наша московская организация. И мы всем залом проголосовали тогда третьего сентября за сохранение московской писательской организации. Точно не помню, по-моему, было 537 голосов "за" и 20 голосов "против". Так и продолжает существовать Московская организация.

      Между тем развернули свою деятельность Черниченко, Виноградов и, кстати, наша секретарша, работавшая у нас на зарплате, Татьяна Луковникова. Она была ответственным секретарём творческого объединения переводчиков, и она возглавила движение за образование нового союза. Техническую работу выполняла она, получая всё это время у нас зарплату.

      Сначала объявили о своём отделении от нас творческие объединения критиков и переводчиков. Потом они организовали отделение каких-то отдельных писателей. Но для выхода из союза нужно было писать личное заявление об этом. Таких по сей день у нас имеется не более двухсот.

      Вопрос:      А сколько всего было в московской писательской организации?

      Ответ:      В то время в нашей организации было около двух тысяч человек. Я говорю около, так как всё время есть движение – кто-то умирает, кого-то принимают.

      После выхода от нас критиков и переводчиков объявили о существовании второго союза во главе с Черниченко, который говорил, что у них там три тысячи членов. Но когда мы меняли у себя билеты, то все эти люди получили новые билеты у нас. Они говорят, что состоят и там и там. По нашему уставу это не положено. По их уставу, наверное, они могут состоять в двух союзах. Но мы не можем их исключить, так как юридически, если человек не проштрафился, не совершил каких-то проступков, то это его личное дело – быть или не быть в союзе. Мы можем исключать только по личному заявлению.

      Как мы относимся к этой ситуации с расколом? Да никак. Мы не раскалывались. Многие, вышедшие было критики и переводчики, потом вернулись, заявив, что они только сказали о выходе, но фактически не выходили. И действительно, юридически они не имели права выйти, как организация. Могли только по личным заявлениям выйти из союза. И сейчас они себя считают членами творческого объединения нашего союза.

      Вопрос:      То есть у вас сейчас в планах работы существует объединение критиков?

      Ответ:      Конечно. Есть творческое объединение критиков. Многие критики очень активно работают. Творческое объединение переводчиков мы расформировали не тогда, а совсем недавно, поскольку там членов объединения было не достаточно для юридического оформления, не было нужной квоты. Мы переводчиков разбросали по другим объединениям. Кто ушёл в критики, кто в прозу, кто в поэзию.

      Ну, как нам назад объединяться? Я вижу только один выход. Пусть люди, которые писали заявление о выходе, пишут теперь заявление о входе. И, честно говоря, мы ещё посмотрим, кого брать, а кого не брать назад. Вот эти человек двести, которые вышли, ладно, из них человек сто пятьдесят мы возьмём назад. Но там есть человек тридцать-сорок таких отпетых, как Черниченко, которые требовали нас порасстрелять и посадить в тюрьмы. Почему мы должны, как ни в чём не бывало, принять их назад? Мы вообще-то люди добрые, но не Иисусы Христы.

      Вопрос:      Вы говорите "должны". Но, может быть, они и не хотят?

      Ответ:      Во всяком случае, пока от них заявлений нет. Хотя многие люди, которые говорили, что состоят в том союзе, пришли и преспокойно поменяли у нас билеты, подписанные мною. Там написано на печати "Московская городская организация Союза писателей России". И многие из тех, кто говорит, что состоят в том союзе, получили вот этот самый билет.

      Вопрос:      А