Ночная ведьма. Диана Хант
но еще до поступления в Летное Училище зарекся. Пилотам обязательно исполинское здоровье. Слишком строгий отбор. А здесь и нельзя курить. Космос. Вон, переливается за стеклом. И почему он об этом вспомнил.
Шел бы с ними, да. Как будто им сейчас кто-то нужен.
И как будто ему кто-то нужен.
Кроме нее.
***
Им и вправду сейчас не было дела до целого мира. Если бы в каюте Кшетти завелась целая паразитическая цивилизация – нет, не заметили бы.
Как не замечали ни холодного атласа простыней, ни мягкого полумрака ночника, дающего приглушенный, но теплый и живой свет.
Тонкие, бледные пальцы с редкими золотистыми веснушками сплетаются с твердыми, настойчивыми, мужскими. Белая мраморная кожа горит от поцелуев.
Тихий смех. Звон хрустальных колокольчиков наполняет воздух. Смех сменяется нежным стоном. Безумно притягательным, влекущим, невыразимо манящим куда-то в глубину, где нет места разуму. Живую и очень теплую.
Тонкая, пульсирующая жилка на шее с запрокинутой золотой головкой. Трогательная и трепетная, как будто испуганная.
В этом освещении ее волосы похожи на темный каскад струящейся меди.
Под сильными, опытными мужскими руками тает нежное девичье тело. Мягкое, податливое, послушное. Ты только не уходи. Не останавливайся.
– Кшет…
– Рома…
– У тебя это впервые?
Пшеничные ресницы стыдливо прикрывают глаза, в то время как тело мягко и решительно подается ему навстречу. Распахивается. Раскрывается.
– Ты прекрасна.
– Правда?
Зачем тратить слова, когда можно действиями показать, как ты прекрасна. Восхитительно красивая. Невероятная.
– Ты не боишься?
– Тебя? Какой глупый… Нет.
Поцелуи. Легкие, как крылья бабочки.
– Я просыпаться боюсь.
– Ты не спишь, моя милая. Больше не спишь.
– Мой родной. Не дай только мне опять уснуть.
Сладкая, как мед. Как будто пришла из другого мира.
– Не дам.
Робкая улыбка, которая становится играющей. Смелой. Зовущей прильнуть к ней в долгом, очень долгом поцелуе.
– Никогда?
– Никогда.
Это хорошо. Это хорошо – все, что ты сейчас делаешь. Это – правильно. Так и надо.
Сплетаются руки. Тела. Судьбы.
Это не любовный поединок. Это доверие. Открытость. Распахнутость.
Нет больше двух судеб. Двух людей. Кто придумал так? Это же чудо. Это может существовать только в единстве. И сейчас… сейчас живет. Бьется. Дышит.
Что, если все, что до этого было, всего лишь сон? Страшный. Жестокий. Странный.
Зеленые или голубые глаза у любви?
У любви те глаза, из которых она смотрит.
Глава 4
Ты упала в мир –
Мир упал в тебя.
Раздвигай свой тир –
Принимай в себя!
(Агата Кристи)
Скованные одной цепью
Связанные одной целью…
(Nautilus Pompilius)
Назар перевел взгляд на орм – ничего себе, полчетвертого! Это он засиделся.
– Вижу,