Рожденная под темной звездой. Марина Анатольевна Кистяева
образом. В голове возникали картины, одна соблазнительнее другой, заставляя темную сторону его сущность ликовать.
Лиза в его власти! В его! Можно дотронуться рукой до её шелковистых волос, провести кончиком пальца по губам, слизнуть капельку крови на её ключице.
Можно ворваться в её тело – жестко, яростно, до самого основания. Закинуть ее ноги себе на плечи и трахать до умопомрачения это нежную плоть. Трахать до тех пор, пока она не застонет, не откроет глаза, не посмотрит на него. Трахать до тех пор, пока первый стон не сорвется с её лживых губ. Трахать до тех пор, пока его мозг не взорвется в чистейшей эйфории оргазма.
Юлиан рывком сорвал полотенце с крепежа, намочил его теплой водой и вернулся в спальню.
Дай волю себе – и он не удержится. Сорвется.
А пока рано.
Сначала он приведет её в сознание и задаст несколько вопросов. И непременно получит на них ответы.
На его огромной кровати её худенькая фигурка смотрелась потерянно. Лишь волосы шелковым каскадом разметались по сиреневой простыне. Лиза по-прежнему лежала в том положении, в котором он ее оставил – на боку, с безвольно раскинутыми тонкими руками.
– Лиза, – позвал Юлиан, темной тенью нависая над кроватью.
Ему не хотелось признаваться, что он опасается прикасаться к ней. Прикоснется – и всё, у него сорвет крышу, самообладание покинет его. Он накинется на неё, как зверь, изголодавшийся по крови. Будет рвать и терзать её нежное тело, упиваясь страданиями и чужой болью.
М-да, когда-то она была совсем не прочь побаловаться жестким сексом. Юлиан помнил, как играл с ней: как проводил тонким стилетом по белоснежной коже, оставляя кровавые следы, с каким упоением слизывал багровые капельки, наслаждаясь музыкой её громких стонов. Его девочка любила ходить по лезвию ножа и не скрывала этого.
Не от того ли она заявилась к нему, нацепив наручники и стянув тонкие лодыжки кожаными путами?
Юлиан грязно выругался. Что-то не сходится. Его воспоминания и настоящее. Слишком сильны эмоции, бурлящие внутри. Они перекрывают доводы разума и не позволяют увидеть то, что лежит на поверхности.
Надо успокоиться.
Юлиан присел на край кровати, ещё раз отметив, что лицо Лизы выглядит растерянным. Нежное. Безумно привлекательное. Для него. Сердце тысячелетнего вампира, которое не замирало при виде женской красоты черт знает сколько времени, заныло. За три столетия, прошедшие с той памятной ночи, когда он решил, что навсегда потерял Лизу, на его пути встречалось огромное количество соблазнительных женщин. Разной масти – худышки и полные, белокурые и с кожей цвета жженого кофе. Смертные и живущие долгие столетия. Но ни одна из них не вызвала желания дотронуться до неё, сжать в объятиях с такой неимоверной силой, чтобы услышать стон то ли боли, то ли наслаждения.
И вот теперь перед ним лежит Лиза.
Единственная страсть за всю его жизнь.
Его проклятье.
Сжав зубы, Юлиан, бережно отвел в сторону покрывало и прижал полотенце к плечу девушки. Тонкие царапины портили бархатную кожу, образовав неровные полосы.
Стоп. Какие