Оптинские старцы. Наталья Горбачева
посещал церковные службы в скиту» – так писал составитель жития преподобного Макария.
Без сомнения, в беседе со старцем речь зашла и о «Выбранных местах из переписки с друзьями» – произведении, выходившем за рамки всех известных литературных жанров. Здесь в светской прозе Гоголь заговорил о том, что считается привилегией прозы духовной. «Выбранные места…» вышли в свет в 1846 году и вызвали массу толков и недоумений. П.А. Вяземский нашел замечательный образ: «…наши критики смотрят на Гоголя, как смотрел бы барин на крепостного человека, который в доме его занимал место сказочника и потешника и вдруг сбежал из дома и постригся в монахи». Мало кто мог объяснить подобную метаморфозу творчества писателя.
Судить об этом можно было только с духовных позиций. Не осталось документальных свидетельств, конкретно выражавших отношение старца Макария к творчеству Гоголя, однако в библиотеке Оптиной пустыни сохранился отзыв на «Выбранные места…» святителя Игнатия (Брянчанинова). Он всю жизнь сохранял особую близость к монастырю, а в молодости был духовным чадом старца Льва. Святитель Игнатий к книге Гоголя отнесся достаточно критично: «Она издает из себя свет и тьму. Религиозные его понятия неопределенны, движутся по направлению сердечного вдохновения неясного, безотчетливого, душевного, а не духовного… Книга Гоголя не может быть принята целиком и за чистые глаголы истины. Тут смешение, тут между многими правильными мыслями много неправильных. Желательно, чтобы этот человек, в котором заметно самоотвержение, причалил к пристанищу истины, где начало всех духовных благ…».
Этот отзыв был переписан лично отцом Макарием – надо полагать, изложенные в нем оценки святителя Игнатия были сродни оценкам Оптинского старца.
Посещение Оптиной пустыни произвело на Гоголя глубокое впечатление, и спустя три недели он писал графу А. П. Толстому, в доме которого жил последние четыре года своей жизни: «Я заезжал по дороге в Оптинскую пустынь и навсегда унес о ней воспоминание. Я думаю, на самой Афонской Горе не лучше. Благодать видимо там присутствует. Это слышится в самом наружном служении, хотя и не можем объяснить себе почему. Нигде я не видел таких монахов. С каждым из них, мне казалось, беседует все небесное…».
В середине 1845 года Гоголь пытался оставить литературное поприще и уйти в монастырь (с этим связано и сожжение рукописи второго тома «Мертвых душ»). Ко времени первого приезда в Оптину он уже осуществил давнее свое желание побывать на Святой Земле и мечтал о паломничестве на Афон, чтобы снова приблизиться к монастырю. На Афон съездить не удалось, а в Оптиной Гоголю еще довелось побывать.
Во второй раз он приехал сюда в июне 1851 года, когда возвращался в Москву с юга. «Пополудни прибыл проездом из Одессы в Петербург известный писатель Николай Васильевич Гоголь, – записал в своем дневнике оптинский иеромонах Евфимий. – Гоголь оставил в памяти нашей обители примерный образец благочестия».
В этот приезд он снова беседовал со старцами.