Mass Effect. Андромеда: Инициация. Н. К. Джемисин

      – «Всегда наступает момент, когда знакомое становится незнакомым, – процитировала Кора, обводя взглядом кишащий людьми док Тамайо-Пойнт. – Присмотрись к своей руке, и ты разглядишь различные ткани, увидишь, как растут твои ногти, как заживают раны и что у тебя пять пальцев, а не, скажем, три».

      Если и был момент, когда слова Сариссы Терис были бы столь же к месту, то Кора его не помнила. Сколько раз она в составе воинского подразделения Альянса высаживалась на поверхность в ходе станционных инспекций? Сколько раз до того, еще на семейном корабле, она забирала грузы? Бывала она прежде и на Тамайо-Пойнт, на этих воротах из Солнечной системы в галактику, ради непритязательных дорожных наборов, хотя воспоминания почти стерлись из памяти. Слишком много портов она посетила за эти годы. Слишком много повидала толп, совершенно одинаково шаркающих, шепчущих, толкающихся… и все же в этой толпе было что-то неправильное. Что-то странное и необычное. Знакомое и незнакомое одновременно.

      Из находящейся в тени погрузочной зоны Кора с растущим очарованием смотрела на толпу, которую видела впервые за четыре года. Здесь, близ стыковочной трубы шаттла, девушка, оставаясь невидимой для пассажиров, могла спокойно наблюдать за оживленными палубами, отведенными под променад. Было что-то природно-инопланетное в том, как люди ведут себя, когда скапливаются. Впрочем, толпа состояла не только из людей; натренированные глаза тут же выловили из хаотичного движения более медленное, танцевальное скольжение двух ханаров, а вон там неподвижно стоял саларианец, проверяя что-то на своем омни-инструменте. Но большинство прогуливающихся по променаду были людьми: кто-то торопился на посадку, кто-то спорил с персоналом багажного отделения, кто-то выкрикивал призывы непонятно к чему, а кто-то, держа в руке плакат, заверял прохожих, что вот в том кафе, ей-богу, подают настоящие креветки, а не протеиновое дерьмо из бочки.

      Кора знала, что азари двигаются примерно с одной скоростью и держатся друг от друга на приличном расстоянии. Она читала где-то, что, согласно их представлениям о вежливости, нужно сохранять такое личное пространство, чтобы нельзя было дотянуться до собеседника. Взрослые турианцы по привычке, сохранившейся со времен их обязательной военной службы, шагали в ногу. По той же причине кроганы, наоборот, всячески избегали ходить строем; стоило зашагать в ногу, как они инстинктивно принимались искать глазами своего полевого командира, который повел бы их в атаку. Чтобы пройти сквозь большую толпу кроганов, требовалась целая вечность, потому что многие из них могли внезапно впасть в ступор и простоять неподвижно довольно продолжительное время. Но выбор был невелик – либо ты миришься с этим, либо обрекаешь всю станцию на многодневную борьбу стихийно сформировавшихся армий.

      По крайней мере, у этих рас, в отличие от людей, для такого поведения имелись основания.

      Кора поймала себя на том, что размышляет о подобных вещах, в то время как ее взгляд автоматически ловит в толпе различные особенности поведения представителей своего вида. Некоторые из людей неожиданно останавливались, реагируя на сигналы своих омни-инструментов, другие выхаживали туда-сюда, третьи переминались с ноги на ногу или подпирали собой стены; люди раздражались на тех, кто двигался медленнее их, и набирали скорость, чтобы вырваться вперед, хотя толпа так или иначе не позволила бы им уйти далеко. Кора продолжала следить за подобного рода «чудиками» просто потому, что это вошло в привычку.

      Однако эта толпа вряд ли представляла какую-то угрозу. Просто хаотически передвигающаяся масса.

      И пора бы снова к ней привыкнуть.

      Наконец Кора спустилась по лестнице; вздохнув, перекинула сумку через