Его величество. Владимир Васильев
ь под огнем во время сражений. Вокруг царского жилища не было никакой стражи, и злоумышленнику стоило подняться на несколько ступенек, убранных цветами, чтобы проникнуть в небольшие комнаты государя и государыни.
Александр Павлович всегда ездил без сопровождения. Он предпочитал открытые экипажи, хотя зимой это грозило обморожением. В декабре 1812 года он провел пять дней в открытых санях, но это была не прихоть императора, а привычка – традиция, впитанная с юношеских лет. Осенью 1825 года император Александр I совершал инспекционную поездку по Крыму. Александр Павлович передвигался верхом на коне. Дул сильный холодный ветер. Чувствуя озноб, он продолжал путь. Когда уже не оставалось сил забраться на лошадь, государь все равно отказывался от лекарств, так как терпеть их не мог и никогда не принимал.
Никто из окружения уже не надеялся на выздоровление императора, и только он сам не сомневался, что скоро станет на ноги. Он должен был подняться, так как сбылись опасения, которыми жил последние годы – стали известны достоверные сведения о пространном заговоре, нити которого тянулись через всю империю от Петербурга на Москву и до второй армии в Бессарабию.
Сегодня император намеревался лично ознакомиться с показаниями арестованного юнкера Шервуда, служившего в Чугуевском военном поселении, и капитана Майбороды из 3-го пехотного полка. Было десять часов утра. Несколько минут назад его осмотрел доктор и молча вышел из комнаты. Доктор пригласит сюда императрицу. После разговора с ней государь должен заняться делами.
С первых дней царствования Александр Павлович делал попытки реформирования управления империей. В конце 1808 года он поручил Михаилу Михайловичу Сперанскому разработку плана государственного преобразования России. В октябре 1809 года проект под названием «Введение к уложению государственных законов» был представлен императору. В 1818 году государь дал задание министру юстиции Николаю Николаевичу Новосильцеву подготовить Уставную грамоту Российской империи, первым опытом введения в жизнь которой должна была стать конституция Царства Польского. По ней Россия получала представительные органы, законосовещательную думу, декларированное разделение властей.
После кампании 1813–1815 годов Александр I одобрил конституционные изменения в Германии и Швейцарии. Позднее он дал конституцию Царству Польскому, не отказывался от своей мечты дать конституцию России и высказывал предложения о создании ассамблеи.
Обращаясь мысленно к своей мечте, он вдруг увидел приближающуюся к нему знакомую фигурку одного из ближайших соратников.
– Михаил Михайлович? – император попытался оторвать голову от подушки, узнавая в вырастающем перед ним человеке Сперанского, который в отличие от государя, был сдержан в чувствах.
Александр Павлович радовался. Ему вдруг захотелось поговорить с товарищем юности, с которым они столько мечтали о преобразовании России.
Человек подошел ближе. Император узнал в нем лечащего врача Якова Васильевича Виллие и поморщился.
– Ваше величество! – сказал тихим голосом врач, – я передал вашу просьбу Елизавете Алексеевне. Она скоро будет.
Государь улыбнулся.
Пробило десять часов. Яков Васильевич Виллие вышел из комнаты, махнул рукой государыне. Вслед за Елизаветой Алексеевной к больному Александру Павловичу вошли князь Петр Михайлович Волконский, сопровождавший императора во всех поездках, и начальник главного штаба русской армии барон Иван Иванович Дибич.
Минуты ожидания для оставшихся в зале военных и статских тянулись томительно долго. Прошло десять минут, полчаса, сорок минут. Без четверти одиннадцать двери комнаты распахнулись. На пороге показался князь Петр Михайлович Волконский. Он обвел взглядом замерших в ожидании людей и дрогнувшим голосом сказал:
– Господа, только что скончался император Российской империи Александр I.
В этот же день, 19 ноября 1825 года, из Таганрога в Петербург и Варшаву с депешами о кончине государя отправились офицеры-порученцы.
Большая черная взлохмаченная туча, похожая на сказочное чудовище, быстро надвигалась со стороны Финского залива. Переваливаясь через крыши домов, она охватывала плотным кольцом Аничков дворец. Темнело. С улицы доносилось завывание ветра.
Николай Павлович забеспокоился. Он собрался перед обедом погулять с детьми, распорядился одеть их теплее, а тут…
Еще раз взглянув в окно, передернув плечами, великий князь поспешил в игровую залу и чуть не столкнулся с офицером караула. Офицер, отступив в сторону, доложил: прибыл генерал-адъютант Милорадович. Он срочно требует встречи.
С чего бы это? Милорадович никогда не был зван в Аничков дворец. Между великим князем и военным генерал-губернатором Петербурга не было ни деловых, ни дружеских отношений. Николай Павлович попробовал отшутиться, набросив на худощавое мальчишеское лицо ехидную усмешку:
– Ты, братец, не ошибся?
– Никак нет, ваше высочество, – оторопело ответил офицер.
«С Ангелом что-то случилось!» – мелькнула тревожная мысль.
Едва