Маленький незнакомец. Сара Уотерс
господа. Прошу вас, мистер Морли.
Миссис Айрес взяла его под руку, словно раздумывая, куда бы усадить, а затем ненавязчиво подвела к просторному дивану, где сидели Каролина и миссис Росситер. Секунду поколебавшись, мистер Морли покорно вздохнул и занял место рядом с Каролиной. Та завозилась с ошейником Плута, но в этом было столько нарочитости, что мысленно я посочувствовал: бедняжка ищет повод для бегства. Затем Каролина выпрямилась и кокетливо поправила волосы – этот не свойственный ей жест говорил о том, что она невероятно смущена. Я перевел взгляд на мистера Морли, который тоже был весьма скован. Вспомнились затянувшиеся приготовления, нервозность Каролины… Я почувствовал себя грубо обманутым, потому что вдруг понял, с какой целью был затеян прием, чего от него ждала миссис Айрес и, наверное, сама Каролина.
Едва до меня дошло, как миссис Росситер встала с дивана.
– Пусть молодежь поболтает, – пробормотала она, одарив нас с мистером Росситером плутоватым старушечьим взглядом, и подала мне свой пустой стакан. – Доктор Фарадей, будьте душкой, принесите капельку хереса.
Я поплелся к буфету. Наливая вино, в одном из многочисленных зеркал я увидел себя: в этом беспощадном свете я поистине выглядел лысеющим бакалейщиком.
– Огромное вам спасибо! – неумеренно возблагодарила меня миссис Росситер, но улыбалась рассеянно и смотрела в сторону, совсем как миссис Айрес, когда я оказал ей такую же услугу. Затем она вновь заговорила с мужем.
Не знаю, что послужило причиной – мое испорченное настроение или неотразимая лощеность Бейкер-Хайдов, – но едва начавшийся вечер утратил свой блеск. Даже зал как будто уменьшился, приняв новоявленную компанию. Новые соседи старательно им восхищались, нахваливая ампирные украшения, люстру, обои и потолок, особенно миссис Бейкер-Хайд, которая, восторженно ахая, медленно переходила от одного предмета к другому. Камин полыхал огнем, но все же в большом, давно не топленном зале было зябко, и гостья ежилась, потирая голые руки. В конце концов она переместилась ближе к очагу – мол, хочет получше рассмотреть изящные золоченые кресла. Узнав, что их гобеленовая обивка ровесница зала, построенного в двадцатых годах прошлого века, миссис Бейкер-Хайд воскликнула:
– Так я и думала! Какое счастье, что она сохранилась! В Стэндише были прекрасные гобелены, но их подчистую сожрала моль. Пришлось выкинуть. Такая жалость!
– Действительно жаль. Гобелены изумительные, – сказала миссис Айрес.
– Вы их видели? – через плечо спросила миссис Бейкер-Хайд.
– Разумеется, – ответила миссис Айрес.
В былые дни они с полковником частенько наведывались в Стэндиш. Разок и мне довелось там побывать (вызвали к заболевшему слуге), и я догадывался, что сейчас миссис Айрес и другие гости вспоминают прелесть тамошних сумрачных комнат и коридоров, старинные ковры и гобелены, восхитительные резные панели, украшавшие буквально все стены… Но тут