Входя в дом, оглянись. Виктор Мережко
народа на улице прибавилось, возле магазина «Продукты» кучковались ранние любители пива, в открытом окне страдала певица Надежда Кадышева про очередную несчастную любовь.
Из магазина вышла продавщица, увидела идущих мимо Антонину и Артура, весело крикнула:
– Ну, чего, Тонька, гость приехал?
– Тебе какая разница? – бросила та мрачно.
– Интересно. Гля, какой видный. Познакомь.
– Времени нет.
– Так это минутное дело. Может, влюблюсь! Сколько месяцев одна.
– Отдохни, тебе полезно.
– А он чего, глухонемой у тебя? Зовут-то человека как?
– Как-нибудь загляну, скажу! – крикнул Артур, оглянувшись.
– Не обмани! Кто Нину обманет, тому смерть! – рассмеялась продавщица и погрозила пальчиком.
Какое-то время шагали молча, затем Антонина недовольно спросила:
– Откуда ее знаешь?
– Твой дом показала.
– Держись подальше.
– Что так?
– Прилепится, не отцепишь.
– Говоришь так, будто приказываешь.
– Пока советую. А начнешь работать, стану приказывать.
Кафе «Бим-Бом» располагалось прямо рядом с трассой. Здание было одноэтажным, с небольшим, огороженным заборчиком двором, в котором лениво бродил на цепи раскормленный и равнодушный ко всему кобель Лёха.
Перед кафе была летняя выносная веранда, где сейчас за столиками завтракали несколько водителей, оставив свои машины на небольшой специальной площадке.
Савостина по-хозяйски выключила световую вывеску кафе и, входя, сказала немолодой, восточного типа официантке:
– Слышь, Дильбар, чего свет-то не выключаете?
– Доброе утро, Тоня, – улыбнулась Дильбар, надеясь уйти от ответа.
– Спрашиваю, почему свет горит?
– Забыли, наверное, – ответила Дильбар, не совсем правильно выговаривая русские слова.
– В следующей зарплате напомню, черти немытые.
Они вошли внутрь. Антонина окинула быстрым внимательным взглядом ухоженный небольшой зал, машинально поправила клеенчатые скатерти на нескольких столах, выровняла стулья, окликнула полноватого мужчину восточного вида, что принимал за барной стойкой заказ от очередного водителя.
– Хамид, освободишься, зайди ко мне.
– Пару минут, пожалуйста, Антонина Григорьевна.
Миновав узкий коридор, заставленный коробками, бочками, ящиками, лотками с хлебом, Артур и Антонина вошли в небольшую комнату, служившую рабочим кабинетом.
Савостина открыла сейф, положила в него какой-то сверток, снова заперла дверцу и сунула ключ в сумку. Уселась в кожаное кресло у окна, показала Артуру на стул напротив.
Какое-то время смотрела на парня молча и внимательно, наконец произнесла:
– Ну и чем ты будешь здесь заниматься?
– Чем прикажешь, – улыбнулся тот.
– Что умеешь?
– Все. Если чего не умею, научусь.
Антонина помолчала, потом спросила прямо, в лоб:
– Сколько отсидел?
– Год и два месяца, – ответил Артур, сглотнув