Книга звука. Научная одиссея в страну акустических чудес. Тревор Кокс

      Пролог

      «Это не опасно?» Я смотрел в открытый люк, из которого поднимались ядовитые испарения. Металлическая лестница уходила во тьму. Мне казалось, что для радиорепортажа об акустике канализационных труб потребуется официальное разрешение на осмотр. Однако он начался летним вечером с прогулки в лондонский парк. Бруно, у которого я брал интервью, извлек из рюкзака большой ключ, открыл обычную крышку люка и предложил мне спуститься. Законно ли бродить по канализационной системе без официального разрешения? А что, если туннель внезапно затопит? И не нужна ли мне канарейка, чтобы предупредить о ядовитых газах? Тем временем прохожие не обращали никакого внимания на двух человек, склонившихся над черным отверстием.

      Я подавил страх и осторожно спустился по лестнице в канализационный коллектор на глубине около шести метров. Это был водосток, построенный в викторианские времена, – длинный цилиндрический туннель, облицованный кирпичом. Пол оказался скользким, а от запаха становилось дурно. Я изо всех сил хлопнул в ладоши, обтянутые резиновыми перчатками, и мысленно начал медленный отсчет – один, два, три… – засекая время, за которое утихнет звук. Через девять секунд ко мне вернулось тихое раскатистое эхо. Звук проходит километр приблизительно за 3 секунды, и, значит, мой хлопок преодолел 3 километра. Позже, пройдя приличное расстояние по туннелю, мы обнаружили заваленные гниющим мусором ступени, от которых отразился звук.

      Я с трудом уклонялся от свисающих с низкого потолка сталактитов. Это был не хрупкий известняк, а покрытые коркой жирные отложения, прилипшие к кирпичам. Эти сталактиты из нечистот отламывались и падали на спину, царапали кожу. Рост у меня большой, так что голова путешествовала под самым потолком – ближе всего к отвратительным сталактитам, но в наилучшем положении, чтобы оценить неожиданный акустический эффект. Начиная радиорепортаж, я заметил, что мой голос отражается от кирпичных стен туннеля и словно по спирали уходит вдаль. Слова перемещались по круглому туннелю подобно мотоциклисту в цирке, выполняющему «мертвую петлю». Меня переполняло отвращение, зато уши наслаждались чудесным звуковым бриллиантом. Ничего подобного я раньше не слышал. И стал сомневаться: может, мне все это кажется? Может, это всего лишь иллюзия – вид цилиндрического туннеля обманывает мозг, заставляя думать, что звук движется по спирали? Нет. Когда я закрывал глаза, голос по-прежнему вибрировал, отражаясь от стен, и уходил вдаль по туннелю. Что же заставляло звук прижиматься к стенам и избегать центра? Я изучал архитектурную акустику двадцать пять лет, но такого эффекта никогда не встречал. Кроме того, голос Бруно, отражаясь от стен туннеля, приобретал металлическое звучание. Как такое возможно в месте, где нас окружали только кирпичи?

      За те часы, когда я слушал канализационный туннель, на меня снизошло акустическое прозрение. Моя специальность – интерьерная акустика, по большей части я работал над тем, как убрать или минимизировать нежелательные звуки и акустические эффекты. Вскоре после защиты диссертации мне удалось изобрести новые методы разработки формы поверхностей, которые улучшают звук в театрах и звукозаписывающих студиях по всему миру. В аудитории Кресге в Массачусетском технологическом институте можно увидеть волнистые отражатели, которые я разработал, чтобы музыканты лучше слышали друг друга. Для репетиционного зала Benslow Music Trust в английском Хитчине я сконструировал неровность на вогнутой стене, чтобы отраженный звук не фокусировался в одной точке, искажая тембр.

      В последние годы я исследовал, как плохая акустика и высокий уровень шума влияют на обучение. Очевидно, ученики должны слышать преподавателя, а для обучения требуется тишина, однако архитекторы, проектировавшие школы, создали настоящие акустические катастрофы. Хуже всего школы со свободной планировкой, где нет дверей и стен, в результате звуки из одного класса мешают всем остальным – ведь для их распространения нет препятствий. Академия бизнеса Бексли, открытая в Лондоне в 2002 г., вошла в шорт-лист премии Стерлинга, которую присуждает Королевский институт