Иллюзия свободы. Татьяна Окоменюк

      1

      Веселая мелодия дверного звонка разорвала утреннюю тишину. Настя затанцевала на пороге, стараясь попасть ногой в колготки. Обычно она открывает дверь сразу, но сейчас на ней не было ничего, кроме нижнего белья.

      – Кто? – выкрикнула девушка, прекрасно зная, что ей ответят.

      – Конь в пальто, – растянулось в улыбке знакомое лицо, расплющенное линзой дверного глазка. – И-го-го!

      Щелкнул замок, звякнула предохранительная цепочка, и Настя повисла на шее любовника, крупного и крепкого, как орловский рысак. Сегодня он и в самом деле был в кашемировом полупальто с капюшоном. Стало быть, не соврал.

      – Дэник, миленький, я проспала. Будь другом, застегни чемодан, свари кофе, сделай бутики и посмотри, что там с микроволновкой приключилось – не включается, зараза…

      – Стоп! Я не осьминог, – хохотнул тот, раздеваясь. – У меня всего пара конечностей.

      Настя потерлась носом о жесткую колючую бородку Дениса:

      – Ты же знаешь, я хочу всего и сразу.

      – А получишь ничего и постепенно, – притворно строго ответил он, отстраняясь от любимой.

      Та тут же заметалась по квартире, натыкаясь на мебель, задевая локтями все выступы и углы. Девушка одновременно расчесывалась, сбрасывала в чемодан предметы «зимнего отпускного набора», пару раз выскакивала на балкон, чтобы определиться с формой одежды: куртка-джинсы-кроссовки или дубленка-леггинсы-сапоги. Приняв решение, побежала в ванную комнату «рисовать портрет лица».

      По завершении «творческого процесса» на шаг отступила от зеркала, оценивая результат. Для тридцати лет тот был вполне приемлем. Кожа гладкая и загорелая, дай бог здоровья изобретателю солярия. С зубами – полный порядок: не стыдно хохотать на все тридцать два. Огромные синие глаза, обрамленные густыми ресницами, одновременно излучают целомудренность и скрытую порочность. Рот… мог бы быть и почувственней, но это дело поправимое.

      Настя достала из косметички серебристо-белый карандаш, поставила на нижней губе две жирные точки – вот вам и припухлость. Густые пшеничные волосы уложила «ракушкой». Не понравилось. Прямо, завуч средней школы! «И где мое детство золотое? – с ностальгией подумала девушка. – Тогда, чтоб почувствовать себя красавицей, достаточно было завязать большой белый бант».

      Анастасия взяла с полочки духи «Issey Miyake», открыла флакончик, и помещение тут же заполнил тонкий экзотический запах с нотами бергамота и лилии. Сейчас Денис вдохнет его, и отъезд, определенно, отложится, после чего ей придется краситься заново.

      Настя вошла в кухню. Шлейф ее духов тут же растворился в щекочущем ноздри аромате кофе. На «Kopi Luwak» она реагировала, как кот на валерьянку. Этот безумно дорогой сорт Денис привез ей из Лондона. Когда она похвасталась подарком перед подругой Алькой, та чуть в обморок не упала. Найдя в Интернете сайт специализированного магазина, женщина ткнула пальцем в прейскурант – полторы тысячи рублей за сто граммов. Пришла очередь падать Насте.

      «В Австралии микро-чашечка этого напитка стоит полтинник баксов, – добила Альбина приятельницу своей осведомленностью. – Я его однажды пробовала. Вкус мягкий, приятный, но „Lavazza Oro“ мне нравится больше. Лучше б твой папик отдал эту сумму налом».

      Алька не любила Смирнова. За то, что тот старше подруги на двадцать два года. За то, что женатик и разводиться не собирается. За то, что уже пять лет ведет себя, как собака на сене, – и сам не гам, и другому не дам…

      Настя же Дениса обожала, не замечая его недостатков, терпя неудобства, живя сегодняшним днем. Он был для нее идеалом мужчины, воплощением грез и мечтаний, рыцарем на белом коне. Правда, временно занятым.