Размышление о русской смуте. Епископ Дионисий (Алферов)
военных действий и шпионажа против врага применялись и иные меры: полная экономическая блокада, международная изоляция, масштабная информационная война, разжигание социальных протестов и национальной розни, диверсии и восстания в тылу противника, использование политической оппозиции в стане неприятеля от революционеров до пацифистов, ослабляющих патриотизм. Применялось разнообразное давление на руководство вражеской стороны с целью вызвать пораженческие настроения.
Лиддел Гарт убедительно показал, что собственно на полях сражений Антанта не выиграла войну у Германии (боевые потери немцев в большинстве сражений были в два раза меньше, чем у союзников). Но она истощила страны Центрального блока и внушила их руководству мысль о капитуляции раньше, чем положение стало бы безнадежным. Слабым звеном стали верхи Германии и Австрии, раньше других заразившиеся пораженчеством. В России тоже верхи, в т. ч. придворные круги, не верили в победу и по ходу войны впадали в панику даже при ограниченных по размеру неудачах. Против монархий: германской, австрийской и особенно русской – мировой закулисой велась активная, целенаправленная пропаганда. Она била в уязвимое место, противопоставляя монархизм и патриотизм, интересы правящей династии противопоставляя общенациональным интересам, разжигая революцию не только под социальными лозунгами, но и под лозунгами патриотизма. Лишившийся поддержки значительной части патриотически настроенных подданных монархизм становился исключительно слабым. Сами монархи в значительной степени дискредитировали себя тем самым фактом, что не смогли предотвратить столкновение между собою. Затем они не смогли стать национальными лидерами в тяжелой войне, объявленной ими самими отечественной. Утратив поддержку патриотического крыла своих народов, монархи были свергнуты в результате заговоров.
Не нужная для России, вынужденная война
Монархисты-германофилы были категоричны и столетие назад, как и сейчас: императорской России война с Германией была совершенно не нужна. Ссылаются, например, на докладную записку министра внутренних дел Дурново, поданную императору Николаю за полгода до начала войны, в которой содержался однозначный вывод: интересы России и Германии нигде не пересекаются. Примерно то же утверждали бывший министр иностранных дел Ламсдорф и другие сановники. В этом утверждении было много правды, но не вся правда.
Исторически партнерство России и Пруссии началось со времен Петра I и продолжалось с перерывами почти полтора столетия, принимая иногда форму военного союза, например, во времена Наполеоновских войн и позже в рамках Священного Союза монархов первой половины XIX века. В целом это партнерство было выгодным для России, пока она была «старшим братом» по отношению к маленькой Пруссии, составлявшей менее четверти всей Германии. При этом русские цари противились объединению германских княжеств. Энгельс с возмущением писал, как в 1849 году император Николай