Убийцы дронов. Сергей Самаров
рме начался такой гвалт, что практически никто не уловил настойчиво приближающийся посторонний звук. На него обратили внимание только в самый последний момент, когда уже невозможно было не обратить. Он напоминал своим звучанием сирену какой-то специальной машины, то ли полицейской, то ли «Скорой помощи». Люди стали оглядываться по сторонам, но этот звук приближался откуда-то сверху. И не просто приближался, он еще и разрастался, ширился, давил на барабанные перепонки. Толпа заволновалась и поспешила к выходу.
А там, прижавшись плечом к квадратной формы колонне, стоял высокий худощавый человек в темных очках, держа руку на трубчатой раме, в которую была «запряжена» собака – красивый золотистого окраса ретривер. Человек тоже волновался, слыша непонятный звук, еще больше волновалась его собака, но твердая рука мужчины крепко держала раму, не позволяя собаке тянуть хозяина в здание, как та пыталась было сделать.
И в это время наступил кульминационный момент. Непонятный вой стремительно упал вниз, и тут же что-то взорвалось на перроне, прямо в толпе людей. Со звоном полетели на асфальт выбитые взрывной волной стекла огромных вокзальных окон, послышался визгливый мужской вопль:
– Бомба! Война! Нас бомбят…
– Сейчас всех поубивают… – как труба, прокричал женский голос, низкий и грубый.
Толпа колыхнулась, словно сдвинулась в одну, потом в другую сторону, и тут же побежала. Толпа никогда не понимает, куда и зачем бежит, и бывает страшна в своем нелепом и неконтролируемом движении. И виной всему этому – паника…
Трое постовых полицейских, до этого проходивших по перрону с видом хозяев жизни, растерялись и повели себя совершенно по-разному. Один – младший сержант – сразу бросился бежать вместе с толпой, и голова его в форменной кепочке быстро затерялась среди людей. Второй – младший лейтенант – растопырил руки и пытался остановить толпу, что-то выкрикивая на каком-то одном из дагестанских языков, словно после взрыва начисто забыл русскую речь, хотя поезд пришел из Москвы и среди пассажиров было много русских, которые дагестанские языки не знали. Кажется, пытался уговорить людей не бежать, а спокойно эвакуироваться из опасного места. В какой-то момент это ему, казалось, даже удалось. Но тут с неба раздался новый вой, который стремительно нарастал и приближался.
– Снова бомбят! – истошно и испуганно заорал кто-то.
И толпа опять побежала, причем с удвоенной энергией, сбивая с ног друг друга. Полицейский упал, и люди безжалостно пробегали уже по нему и по его упавшему автомату с коротким стволом-раструбом.
Другой полицейский – в звании сержанта – пытался поднять с асфальта какого-то человека. Он положил себе на шею его руку и потащил его ближе к поезду. Но второе взрывное устройство попало как раз в один из вагонов, всколыхнув поезд от локомотива до последнего вагона – настолько мощным был взрыв. Впрочем, до полицейского и старика ударная волна не дошла, они были далеко от места взрыва. Тем не менее, чтобы пожилой человек не упал, сержант прислонил его спиной к вагону, а сам поднял голову вверх, пытаясь определить, откуда летят бомбы. На фоне серых облаков быстро удалялось белое пятно, и он понял, что бомбардировка была устроена с помощью «беспилотника». Одного или двух – пока непонятно. Сержант быстро вытащил из кармана смартфон, включил режим видеосъемки и стал снимать удаляющийся дрон. Однако съемка длилась не больше минуты, потому что скоро «беспилотник» вошел в облако и стал полностью невидимым. Взгляд полицейского еще раз прошарил небо над головой, но других «беспилотников» видно не было.
– Стоите нормально, отец? – уважительно обратился он к старику.
– Стою, сынок… Спасибо тебе… Дышать только больно и голова кружится, – пожаловался тот.
– Мужчина, – схватил за локоть идущего мимо парня сержант, – помогите пожилому человеку до вокзала дойти. Лучше до медпункта… Или хотя бы до аптечного киоска, он сразу за центральным входом – справа. Я пока должен посмотреть, что там с ранеными… – и заторопился туда, где прозвучал первый взрыв…
Подполковника Владимира Ахметовича Рахматуллина из следственного управления ФСБ в родных коридорах управления часто звали Лохматуллиным – за любовь к длинным волосам и нелюбовь к ношению военной формы, которая как-то неофициально требовала аккуратной короткой стрижки. Рахматуллин налил себе большой бокал крепчайшего зеленого чая, с философским видом подумал над ним пару секунд и все же положил в чай половину чайной ложки сахара, отказаться от которого полностью, чтобы похудеть, как ни желал, не мог. Жаловался, что без сахара у него начинает болеть голова.
За столом, напротив подполковника, сидели люди в форме и при полном вооружении: начальник штаба сводного отряда спецназа ГРУ в регионе Северного Кавказа майор Рыженков и командир взвода спецназа ГРУ старший лейтенант Лукрепциев. Спецназовцев всегда было легко выделить среди других военнослужащих, потому что они носили на себе новейший вариант оснастки «Ратник». С торца стола пристроился представитель Федеральной службы по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом полковник Коломойников, только два дня назад прилетевший из Москвы по другому делу и вынужденно,