Снежный Барс. Елена Картур
й было более чем достаточно.
Вот и сегодня снаружи бушует шторм, завывает яростный ветер, с неба нескончаемым потоком льет дождь. Шумит грозное море, волны гигантскими мокрыми пальцами теребят берег. А в корчме «У Тофа» тепло и уютно. И тесно, очень тесно.
Человек сидел в самом темном углу зала в полном одиночестве и со странным безразличием напивался. На него никто особенно не обращал внимания, он тоже редко отрывал взор от кружки. В отличие от многих посетителей, пришедших сюда ради эля, он пил вино. Объемистый пузатый кувшин был уже почти пуст, но человек вовсе не выглядел пьяным.
– Хозяин! – крикнул он. – Еще вина!
Толстенький, лысый Тоф шустро принес еще один кувшин и покосился на странного клиента. Тот выпил уже довольно много, и хоть бы что, даже язык не заплетается. И вообще, какая радость сидеть и пить в одиночестве? Но молодой парень, видимо, компании не искал, а подсаживаться к нему почему-то никто не спешил. Это был единственный на всю корчму стол, за которым сидел один человек, что толстяка совсем не радовало, ведь сколько клиентов могло бы тут еще поместиться, прогуливая свои деньги. Почувствовав интерес хозяина, парень поднял взгляд.
Тоф едва удержался, чтобы не отшатнуться. На него смотрели раскосые кошачьи глаза, большие, ярко-зеленые, с вертикальными широкими веретенцами зрачков. Они зловеще мерцали в дымном полумраке зала, отражая тусклый свет дешевых светильников. Лицо слишком скуластое, загорелое и какое-то хищное, а по левой щеке от уголка глаза до рта тоненькой, едва заметной ниточкой змеится белесый шрам. Длинные снежно-белые волосы небрежно собраны в конский хвост, только несколько коротких прядей падают на лицо. Ресницы и брови тоже белые, как у альбиноса. Они создавали странный контраст со смуглой кожей, что привлекало внимание к угрюмому лицу. Все это вкупе с его немаленькими габаритами – и парень выглядел весьма угрожающе.
Корчмарь наконец поборол оцепенение и поспешил по своим делам, оставив в покое странного незнакомца. А тот усмехнулся ему вслед, сверкнув острыми клыками, и вновь принялся за вино. Он действительно не пьянел, но с завидным упорством пытался напиться. Пока ему это не слишком удавалось, да он прекрасно знал, что и не удастся. Однако останавливаться парень не собирался. И хозяин исправно подносил ему кувшины с вином. В конце концов, платит-то клиент золотом, а чего еще желать корчмарю.
Уже далеко за полночь незнакомец оставил свое бесполезное занятие и принялся все с тем же отсутствующим видом разглядывать остальных посетителей корчмы. К нему так никто и не подошел.
Баронство Ульрат, город Этран
Дом купца Тахала из Акиты горел. Штормовой ветер и дождь скоро потушили пожар, так что особняк пострадал не сильно. Огонь затронул в основном покои хозяина, с которых и начался пожар.
Перепуганные и промокшие до нитки слуги толпились на улице и тихо переговаривались, наблюдая за тем, как десяток городской стражи входит в дом, как воины обшаривают каждый уголок, тщательно осматривают выгоревшие комнаты. Никто толком не понимал, что произошло, знали только: хозяин мертв. Мальчишка-слуга, приносивший купцу поздний ужин, лепетал нечто не совсем вразумительное, тараща перепуганные глаза. Общими усилиями стражи и остальной прислуги от паренька таки удалось добиться более или менее внятных ответов. И все же рассказ его казался невероятным, более того, неправдоподобным.
Рабочий кабинет Тахала вплотную прилегал к спальным покоям и находился на втором этаже. Ненастным вечером купец засиделся за работой. К ужину он не спустился. Было уже очень поздно, когда мальчишку послали отнести хозяину поесть.
Мальчик медленно поднимался по лестнице, осторожно, двумя руками, неся тяжелый поднос. Только бы не уронить! И вот наконец нужная дверь. Он постучал ногой, боясь освободить руки, за такое, если бы кто-нибудь увидел, его могли и наказать. Но гораздо страшней было бы уронить хозяйский ужин. Ответа не последовало, парнишка подождал немного и постучал вновь, прислушиваясь. Из-за двери послышался тихий шорох, а потом воздух сотряс истошный вопль. Не слишком задумываясь над своими действиями, мальчишка отбросил поднос, ринувшись на помощь хозяину. И замер в ужасе. Мертвый купец лежал на полу с разорванным горлом. Кровь залила дорогой восашский ковер. Над мертвецом склонился огромный белый, словно призрак, зверь. Он обернулся на звук шагов, и мальчик отшатнулся в испуге, увидев мерцающие зеленью глаза. В них не было звериной ярости, только холодный разум убийцы.
Зверь изящным прыжком взлетел на тяжелый письменный стол. Ошалелый от страха мальчишка швырнул в него первое, что попалось под руку. Тот легко увернулся. Летящий предмет попал в масляную лампу, которую купец предпочитал новомодным светильникам, она звякнула, разбившись. А зверь уже выскочил в распахнутое окно и растворился в ночи.
Свитки на столе, щедро политые маслом, вспыхнули как факел. Когда пламя перекинулось на раздуваемые ветром занавески, мальчишка наконец вышел из оцепенения и поднял тревогу.
Вряд ли кто стал бы оплакивать смерть купца. Слишком уж много у него было врагов, слишком многие его откровенно ненавидели. Но местные чиновники неплохо нагрели руки,