Перст судьбы. Эсмиль. Алина Углицкая
помещение с грубо сколоченной мебелью. В нос ударил резкий запах лука. Что ж, ему приходилось ночевать и в худших местах.
А потом он увидел свет, проникавший сквозь неплотно запертую дверь, ведущую в кухню, и решительно шагнул туда.
На мгновение ему показалось, будто он увидел фею: легкую, воздушную, обнаженную фею в ореоле золотистых волос. У нее были прекрасные, идеальной формы груди, будто зовущие к ним прикоснуться, а в невинных глазах застыл такой испуг, что кровь ударила ему в голову, а потом бурным потоком устремилась к паху. Еще никогда в жизни он не чувствовал себя таким твердым, как тогда. Это было словно наваждение…
Тогда, в съемной комнате, он повел себя грубо, но его возбуждение оказалось настолько сильным, что он едва не сошел с ума. А потом брал ее только в качестве наказания… Но как же хороша она будет на шелковых простынях, под бархатным балдахином в его родовом замке. Женщина, при одном взгляде на которую, у него мутится разум и бурлит огонь в крови.
– Сегодня у тебя будет возможность продемонстрировать свои способности, – ровным голосом сказал он и пришпорил коня, приближаясь к городским стражникам.
– Пошлина! Два ледора за человека, один за коня.
Дарвейн кивнул одному из своих спутников. Тот ловко достал из-под полы толстый кошель и быстро отсчитал нужную сумму. Серебряные монеты перекочевали в грязную ладонь стражника.
– Проходите.
За городскими воротами путешественников встретил гул голосов и топот тысячи ног. Такого Эсмиль еще не видела: широкая, мощена камнем улица была плотно застроена домами, чьи верхние этажи нависали над нижними, лишая жителей малейшего проблеска света. С обеих сторон от дороги, почти под стенами домов, шли неглубокие канавы, куда жители выливали помои, не выходя из дома, просто выплескивая из окон. А впереди маячила широкая площадь, по которой с грохотом проносились крытые повозки и груженные товаром телеги.
– Если это называется городом, то я даже не представляю, как выглядит то, что ты назвал дырой, – пораженно пробормотала Эсмиль.
– Сейчас найдем трактир, устроимся, тогда сможешь помыться и привести себя в порядок, – Дарвейн сделал вид, что не услышал ее слов. – В это время здесь бывает ярмарка. Пойдешь, прикупишь себе одежду поприличнее, а то в этих тряпках на тебя смотреть противно.
Девушке и самой давно хотелось помыться и надеть чистую одежду. Ей казалось, что она вся провоняла лошадиным потом и запахом городской помойки, и уже никогда не избавится от этой вони.
– А что такое ярмарка?
– Место, где покупают и продают все, что пожелаешь.
– Базар, значит.
– Странное слово, никогда такого не слышал.
– Так говорят в Амарре.
Почти в ста метрах от городских ворот им встретилась первая вывеска: на потемневшей от времени доске было выведено известью всего три слова: "Стол и кров". Молчаливые спутники переглянулись со своим предводителем. Наверняка цены здесь заоблачные, сказывается близость к хлебному