Проект 2.0. Наталия Михайловна Федюшина

      Вертвуд. Психиатрическая больница имени Вальцена

      В ушах раздался звон колокола, быстро перешедший в гудок паровоза. Сон испарился и оставил неприятный осадок в голове. Она гудела, как после бурной вечеринки. Во рту пересохло, и сдавило виски. Мозги словно бились о стенки черепной коробки. Сесть получилось не с первого раза. Голова упрямо тянула вниз. Перед глазами все было размыто, словно смотришь через запотевший фокус старого объектива. Первое, что удалось увидеть ― это яркий свет и очертания комнаты похожую на больничную палату.

      Беги! Беги отсюда!

      Голос в голове был очень громким. Руки невольно потянулись к ушам. Через пару секунд линии комнаты стали более четкими, а перед глазами появилась рябь. Она напомнила собой экран сломанного телевизора. Не покидало чувство, что рядом кто-то есть. Я оглянулась, но никого поблизости не оказалось. На лбу выступили капельки пота. Пальцы выводили на висках круги, и в глазах прояснилось. Рябь исчезла. Комната приобрела четкость, словно кто-то настроил резкость телевизора и позволил его смотреть без помех. Соленый запах пота и чего-то похожего на кровь витало в воздухе, заставляя проглотить тошнотворный ком. Под ногтями скопился слой ржавчины. Всему виной могли быть царапины на изголовье кровати или старая железная дверь находившаяся напротив. Она была закрыта и имела ужасный вид. Словно здесь снимали сцену из дешевого ужастика, который возможно уже доводилось видеть ранее.

      Причина моего попадания в грязную комнату ― была неизвестна. Ее стерли из памяти, как и имя, любимые песни. Есть ли у меня собака? Или какой цвет глаз? Голова была пуста словно чистый лист, который помяли и выбросили. Сердце забилось чаще. Я мотнула головой и попыталась вспомнить хоть что-нибудь, но все безуспешно. Обрывки фраз, термины и их понятия хаотично всплывали в голове, но так и не давали объяснения, что они значат. Нить, которая связывала с прошлым, терялась так быстро, что ухватиться за нее было практически невозможно. Тело казалось пустым сосудом. Дрожь по нему набирала обороты, и истерический смех разнесся эхом по комнате. Мышцы содрогались снова и снова, пока паника не прекратилась, и страх не напомнил о себе. Самый низменный инстинкт самосохранения подтолкнул к двери.

      – Выпустите! ― вырвался из груди крик, но никто его не услышал.

      Кулаки рефлекторно молотили по железу, пока ржавчина не расцарапала кожу. Кровавые следы отрезвили, будто на голову вылили ведро ледяной воды. Слезы хлынули из глаз неудержимым потоком. Я сползла на пол, обняв себя холодными руками, и посмотрела на черные следы. Сюда заходили люди, но судя по высохшему слою грязи не так часто как хотелось.

      – Это неправда! Такое не может происходить со мной! ― кричала я, словно кто-то мог услышать.

      Мягкая материя, которой были обиты стены, заглушала все вокруг, Она создавала некий вакуум. Все, что происходило в комнате, ее не покидало. Для меня сейчас не существовало ничего, кроме кровати и человеческой оболочки, которая выглядело жалко, скорчившись на пороге, словно побитая собака.

      – Почему я здесь?! Кто я, черт возьми?

      Не торопи события. Еще узнаешь.

      Голос в голове, будто ошпарил кипятком. Он заставил подскочить на ноги. В комнате никого не оказалось.

      – Какого черта здесь происходит?! Кто ты такой? Ты настоящий?

      Я в твоей голове. Отчего же не могу быть реальным?

      – Все это дурной сон.

      Взмокшие ладони приглушили шепот. Хотелось уткнуться в них лицом и обо всем забыть, а когда открою глаза, оказаться в другом месте. Но ничего не изменилось. Грязь на стенах выглядела вполне реальной. Голос в голове молчал, и слышать его снова не хотелось. Что-то внутри подсказывало, что это плохо даже для тех, кто потерял память. Пустой сосуд всегда норовят наполнить. Таким чувствовалось тело. Посудиной, в которую вливают призрачную информацию от несуществующего голоса в голове. Это пугало. Чувства и инстинкты были накалены до предела и противились непонятному голосу, пока память покинула «дом» и ушла в неизвестном направлении.

      Ноги понесли обратно к кровати. Холодная подушка остудила пылающие щеки. Она дурно пахла, заставив отбросить ее на пол. Я понятия не имела, сколько так просидела, смотря на белые стены комнаты. Секунды превращались в минуты. Минуты в часы. Ничего не менялось. Время просто тянулось, и счет ему потерялся в глубинах сознания. Свет не выключался, и лампы горели очень ярко. Они слепили глаза. Взгляд сощурился будто от солнца, и пришлось прикрыть лицо рукой. Паника немного утихла. Скорее она просто смирилась с неизбежностью. Спать не хотелось, а голова до сих пор гудела. Что-то в этом месте было точно не так. Спрашивать у голоса в голове ― было равносильно тому, как признать себя сумасшедшей. Но судя по происходящему вокруг, диагноз был недалек от истины.

      Вдруг послышался щелчок в замочной скважине. Сначала