Реактивный авантюрист. Книга первая. Обратная случайность. Книга вторая. Реактивный авантюрист. Александр Бедрянец
по всему, этот тип был продавцу знаком. Необычное поведение бомжа так возбудило любопытство работника прилавка, что он вышел из своего заведения и с нескрываемой надеждой спросил:
– Чернозём, накрыло тебя, наконец? Кондрашка приключилась?
У бомжа перекрыло словарный запас, и без того, наверное, не превышавший лексикона Эллочки-людоедки, и, помогая себе рукой, он пытался двумя словами прояснить случившееся:
– Эт-та там… там эта… оно… я туда, а там оно! Я по малому, а оно вот.
И показал три пальца. Затем добавил:
– И колбаса. Много.
Продавец, однако, легко понял этот бред-пантомиму и разочарованно прокомментировал:
– Вот это повезло тебе сегодня, Чернозём, нашёл забытое кем-то бухло с закуской. Теперь иди, празднуй, пока коллеги не отняли.
И с одуревшим от радости лицом бродяга торопливо зашкандыбал праздновать своё жалкое счастье. Но это с точки зрения Веры Максимовны, а у бомжа, скорее всего, было иное мнение на этот счёт. Возможно, что этот счастливый день останется самым ярким воспоминанием в его серой жизни.
Ещё древние отметили, что счастье относительно, причём не в самом понятии, а в предпосылках. Большое или маленькое – одинаково счастье, а зависит от масштаба желаний, области бытия и направленности. К тому же оно крайне субъективно. Кого обрадует счастье ботаника, открывшего новый вид ряски? Да никого. Менее удачливый коллега позавидует, и только.
Мрачные мысли не покидали Веру Максимовну и после того, как она села в подошедший автобус. Увы, так просто, случайной находкой её дела было не поправить. Причина её грусти называлась творческим кризисом, и путей решения не просматривалось. Вполне понятно, что для остальных граждан эта её проблема являлась полной ерундой, блажью, а кое-кто, наиболее ехидный, обозначил бы её каким-нибудь злым выражением, типа «бесовство с жиру». Более того, Вера Максимовна раньше и сама входила в число этих приземлённых людей. Но вот, произошло. Случилось так, что она отравилась ядом, сладким ядом творческого успеха, и душа утратила покой. Одолевал писательский зуд, хотелось творить, но беда в том, что было совершенно неизвестно о чём писать и в каком именно жанре.
Впрочем, по порядку. В своё время она выучилась и получила диплом психолога, но устроиться по специальности не получилось. Вначале Вера Максимовна попала в один советский журнал, но тоже не сложилось. Завотделом однажды сказал:
– У тебя имеются некоторые способности, но не в той плоскости. Пойми правильно, журналист – ремесло, то есть он каменщик, электрик, сантехник, но не выдумщик архитектор.
В конце концов, Вера Максимовна оказалась на своём месте, в отделе кадров солидной организации, где благополучно пребывает и в настоящее время. Но какая-то творческая жилка в ней сохранилась.
Когда-то, ещё подростком, будучи в гостях в деревне, Вера оказалась невольной свидетельницей жутковатой истории с похищениями и убийством, что в те годы случалось редко. И спустя много лет, она рассказала дочери про эти события. Та пришла в восторг и уговорила всё это описать. Вера Максимовна управилась за месяц. А что с этой повестью делать, толком не знала, но неожиданно выручила бухгалтерша Михайловна, которая оказалась приятельницей работницы издательства одного журнала. Она пообещала отнести рукопись прямо к ней домой, но честно предупредила, что учёная дама, как бывший переводчик, весьма принципиальна, и скорее всего эта писанина окажется в корзине. По этому поводу Вера Максимовна переживать не стала, мол, семь лет мак не родил, голода не было. Но, к огромному удивлению, через несколько дней ей позвонили из редакции и попросили зайти.
Строго одетая дама сильно средних лет была лаконична: «Юмор (?!) у вас мрачноват, обороты, ну да ладно. Берём в работу». После чего как-то странно посмотрела и добавила: «В качестве эксперимента».
Впоследствии Михайловна, посмеиваясь, рассказала о сути этого эксперимента. У Дианы Васильевны, так звали матёрую редакторшу, муж был «технарём», такое случается. Человек этот к искусству был равнодушен, книг, за исключением справочников, не читал вообще, предпочитая пиво с футболом по телевизору.
На следующий день Диана Васильевна решила просмотреть опус, но не нашла его на месте. Рукопись обнаружилась в руках мужа, читавшего её с явным интересом. Ошарашенная Диана Васильевна спросила: «Тебе нравится ЭТО?», на что муж ответил: «Да, занимательно. Если напечатаешь, то порекомендую мужикам», наверное, имея в виду своих приятелей. Диана Васильевна не имела привычки брать работу на дом, и Верина повесть в некотором роде была исключением. Скорее всего, мающийся от безделья муж Дианы Васильевны машинально открыл рукопись и случайно попал на какой-то драматический момент сюжета. Там, в одном месте зять душил осточертевшую тёщу, но неудачно – не обладая нужным опытом, недодушил. В другом месте он, заперев её в подвале, остриг налысо и в конце концов утопил эту язву в колодце вверх ногами. А поскольку население деревни в целом было на стороне зятя, тётка многим насолила, то и текст был проникнут к нему сочувствием. Вероятно это нашло отклик в сердце мужа редакторши, что и решило судьбу сочинения. Диана Васильевна