Новый Афонский патерик. Том III. Рассказы. Анонимный автор
люльку – да и люлек таких огромных никто не делает».
«В начале Бог даёт ревность, и мы приходим в монастырь. Затем Он немного умеряет ревность, чтобы мы подвизались смиренно».
«Одни говорят, потому что у них от природы есть дар слова. А у других есть дар молчания. Цель каждого в том, чтобы освятить своё собственное призвание».
«Монах берёт на себя такие подвиги, тратит столько сил, чтобы отлепить свою душу от мира, – а потом всё равно скучает по миру! Даже борясь с помыслами о выходе в мир, тем самым он думает о мире. Его ум тогда похож на самолёт, который дозаправляют в воздухе, и он не садится на землю. Так вот диавол обводит монахов вокруг пальца: монах проводит свою жизнь в монастыре, а его ум при этом находится в миру».
«Когда человек верит в то, что он никчёмный, видит свои немощи и падения, то он чувствует утешение, надежду и уверенность. Тогда человек преуспевает духовно. Если же он лишь болтает о своей никчёмности, то он терзается и отчаивается, его духовное движение неправильное. Чем больше очищаются очи души, тем худшим видит человек своё состояние. Если же духовное зрение расстроено, состояние видится прекрасным. Однако надев духовные очки, человек увидит, что у него всегда есть в чём над собой работать».
«Монаху полезно размышлять над своей никчёмностью, если он не склонен впадать в уныние. Духовное сокрушение несёт в себе утешение, а сокрушение диавольское приносит уныние и отчаяние».
«Монах никогда не должен оправдывать себя самого, а также не должен принимать помыслы. Сердце такого монаха будет очищаться, а ум – просветляться».
«Монахам, живым от природы, очень нужно послушание. Они не должны выходить из пределов послушания, иначе повредятся».
«Не оказывая послушания, монах вынуждает своего духовного отца дать ему подзатыльник. Отцу больно, но у него болит не рука, а сердце. То же самое происходит и во взаимоотношениях человека с Богом. Он уже столько претерпел за нас, и сейчас Ему больно так же, как отцу, который бьёт своего ребёнка. Но раз Бог привёл монаха в монастырь, то Он должен и спасти его – пусть и через испытания. Это не очень хороший способ, но Бог вынужден его применять».
«Для того чтобы исчезла теплохладность, должна прийти благодать Божия. Однако почему Бог не помогает, ведь я прошу Его о помощи? Он не помогает, потому что я не оказываю послушания, не открываю своего сердца, не очищаю свой внутренний сосуд, но при этом прошу, чтобы Бог налил в него вина. Если Он послушается и нальёт, то вино прокиснет, потому что сосуд грязный. Если Бог и даст мне, неочищенному, духовный дар, то я точно окажусь повреждённым».
«Мы должны иметь ревность и прилагать её не к работе, а к духовной жизни».
«В прежние времена в одном идиоритмическом монастыре эконом был очень строг и скуп. Его скупость была такой, что к нему прилипло прозвище „скряга“. И вот, когда „скряга!“ умер, монахи начали открывать сундуки в его келии, искали там золото, однако ничего не нашли. На его погребении