Нортенгерское аббатство (сборник). Джейн Остин
за ними.
Кэтрин выслушала сие с искренним удовлетвореньем. Судя по всему, о замке Блэйз не заходило и речи; а обо всем прочем ни мгновенья не стоило жалеть. Повествованье Марии завершилось нежным излияньем жалости к сестре Энн, коя была лишена сей экскурсии и кою Мария представила несносно озлившейся.
– Наверняка она никогда меня не простит; но, понимаете, что же мне было делать? Джон понуждал меня ехать – поклялся, что не повезет ее, потому что у нее жуть какие толстые лодыжки. Я думаю, она еще месяц станет дуться; но я полна решимости не сердиться; меня не так просто вывести из себя.
Тут Изабелла вошла в салон поступью до того целеустремленной и с видом до того счастливым и важным, что подруга ее более ни на кого не смотрела. Мария была отослана без лишних церемоний, и Изабелла, обняв Кэтрин, заговорила следующим манером:
– Да, моя драгоценнейшая Кэтрин, так оно и есть; твоя прозорливость тебя не обманывает. Ах! Сей лукавый взор! Он проницает все на свете.
Кэтрин отвечала гримасою озадаченного неведенья.
– Итак, возлюбленная, бесценная моя подруга, – продолжала Изабелла, – успокойся. Я, как ты догадываешься, потрясающе ажитирована. Сядем удобнее и побеседуем. Ну, так ты догадалась, едва получила записку? Ах, озорница! О! Драгоценная моя Кэтрин, ты одна, ты, кому ведома душа моя, способна постичь нынешнее мое счастие. Твой брат – очаровательнейший из мужчин. Мне жаль только, что я не достойна его более. Но что скажут твои превосходные отец и матушка? Ах! О Господи! Одна мысль о них волнует меня несказанно!
Разуменье Кэтрин начало просыпаться; истина внезапно ворвалась в ее сознанье; и, залившись объяснимым румянцем столь нового переживанья, она вскричала:
– Ох батюшки! Милая моя Изабелла, что ты хочешь сказать? Ужели… ужели ты поистине любишь Джеймса?
Вскоре она, однако, постигла, что сие смелое умозаключенье составляет лишь половину правды. Трепетная привязанность Изабеллы, кою, попрекнула та подругу, Кэтрин неизменно наблюдала во всяком ее взгляде и жесте, на вчерашней экскурсии получила восхитительное подтвержденье взаимной любви.
Душа Изабеллы и верность равно принадлежат Джеймсу. Никогда в жизни не слышала Кэтрин ничего интереснее, чудеснее и отраднее. Ее брат и подруга помолвлены! Не имея привычки к подобным событьям, она полагала оный факт важным до крайности и считала, что сие – одно из тех великих событий, повторенье коих едва ли допускается обыденным порядком вещей. Сила чувств ее бежала выраженья; природа их, однако, ее подругу удовлетворила. Первым делом обе прекрасные дамы излили счастье обрести друг в друге такую сестру, а затем слились в объятьях и слезах радости.
Впрочем, как ни восторгалась Кэтрин грядущим родством, следует признать, что Изабелла намного обогнала ее в чувствительном предвкушеньи.
– Ты станешь мне столь бесконечно дороже, моя Кэтрин, нежели Энн или Мария; я чувствую, что буду безмерно сильнее привязана к драгоценнейшей моей семье Морлэнд, нежели к