Воды Дивных Островов (сборник). Уильям Моррис
дамы повернулись и побрели к саду, и немало веселилась Виридис, а с нею и Аврея, но Атра чуть приотстала от них, и пока шла она, овладело ею неведомое чувство, сама она не знала, почему; грудь у неё стеснилась, плечи поникли, и она разрыдалась.
Глава IX
Как Заряночка оказалась на Острове Юных и Старых
Удача сопутствовала Заряночке в пути, когда покинула она Остров Непрошеного Изобилия, – почти так же, как и во время первого её путешествия, только теперь была она в придачу одета и при снеди; и сердце девушки, хотя и не вовсе оставил его страх, переполняла новая, неведомая прежде надежда. Часто, сидя в лодке среди безбрежной глади вод, она дивилась, что это за новое чувство овладело ею и рождает в ней томление столь сладостное, отчего горят её щёки, и темнеет в глазах, и не знают покоя руки и ноги. Тогда обращалась она мыслями к подругам и их поручению, и надеялась, и молилась за них; но тут же снова принималась рисовать себе в воображении мужей, по которым так тоскуют три пригожие женщины; и решила она, что раз мужи эти столь желанны, то, должно быть, они ещё прекраснее, чем подруги её с острова; и опять неизъяснимое томление охватило девушку и не оставило до тех пор, пока не заснула она, вконец измученная.
Снова пробудилась Заряночка оттого, что ладья остановилась, причалив к земле; ещё не рассвело, и ночь стояла безлунная, однако довольно было света от воды и звёзд, чтобы разглядеть, что нос лодки покоится на неширокой песчаной косе. Девушка сошла на берег, огляделась, и показалось ей, что различает она впереди высокие деревья, а промеж них тёмные очертания сама не знала чего. Потому побрела она вдоль прибрежной полосы, то и дело опасливо осматриваясь, и дошла до мягкой травы, и ощутила аромат клевера, сминая цветы под ногами. Там она опустилась на землю и вскорости прилегла и заснула.
Спустя некоторое время пробудилась Заряночка, и так хорошо и покойно ей было, что вставать ничуть не хотелось: солнце ярко сияло, хотя взошло совсем недавно; повсюду вокруг девушки звенели голоса птиц, и показалось ей, что в многоголосом хоре различает она человеческий голос, хотя и не походил этот голос на те, что доводилось ей слышать прежде. Потому приподнялась она на локте, и поглядела вверх, и увидела нечто новое; и села она; и смотрела, и дивилась.
Ибо стояли перед ней, уставившись на незнакомку во все глаза, двое малых детей, от роду около трёх зим; мужеского и женского полу, судя по виду. У мальчугана лёгкие и тонкие светло-золотистые волосы спадали на лоб прямою челкой, а сине-серые глаза, весёлые и добрые, глядели застенчиво-вопрошающе. Твёрдо стоял на ножках пухленький, румяный крепыш. Не уступала в красоте ему и маленькая женщина; пышные кудри её, каштаново-золотистые, как это часто бывает у детей, что вырастают тёмноволосыми, вились крохотными прелестными колечками; огромные тёмно-серые глаза открыто смотрели на мир; более хрупкого сложения, чем паренёк, она казалась и немного повыше.
При малышах находилась белоснежная коза, с которой они до того играли; теперь же скотинка поворачивала голову от одного к другому