Заплаканные жизни. Триллер. Катрин Мелье
подстрелыш?! Пальтишко то маловато, или нынче это модно? А-ха-ха… – залилась смехом женщина.
Полина натянула одежду и со всего размаху хлопнула дверью, быстрым шагом поспешила из дому по направлению к школе.
– Господи, как же я вас ненавижу, как же вы меня все бесите, тупые батраки и шутки у вас тупые, и рожи у вас глупые! Скорее бы уже свалить из этого сарая в нормальную жизнь! Вот уеду и больше ноги моей не будит в этом доме. «Ваше величество вы прямо так и пойдёте?», тьфу глаза бы мои тебя не видели и уши бы мои не слышали, ненавижу… Подстрелыш? Сама ты подсттрелыш, дя-рё-вня!!! – она бежала все быстрее и быстрее по замерзающей улице, браня своих родителей и мечтая о новой прекрасной жизни без них.
– Тебе ни кажется милая, что ты слишком строга с ней!? – забеспокоился привставший Федор, выглядывая в окно.
– Да что значит строга? Хм… я считаю за такое нужно было бы высечь и как следует. Так что нет не слишком, даже очень не слишком!
– Ну ни знаю дорогая мне вот, например, думается что это не выход и не метод! Что ты хочешь доказать ей таким способом? Вот поверь, в её голове все наши действия, тем более такие, порождают только ненависть! Добром надо как-то ребёнку объяснять! Исключительно добром! – вдохновенно рассуждал он.
– Добром!? Она значит деньги воровать будит, мешки резать, соседей грабить, а я ДОБРОМ!??? Она мне на голову срать будит, а я что, улыбаться должна? «Да ты в своём уме Федь?» – женщина замялась и даже сделала некоторую паузу, думая над тем, что говорит.
– Ну… предположим ты прав, про добро. Но ни уж то мы не говорили по-хорошему, неужели не пытались донести, объяснить? Ты что же хочешь расписаться в собственной беспомощности и несостоятельности как отце, как родителе, как главы семьи в конце то концов? И значит ты полагаешь что даже моя мать с её опытом работы педагога и вообще с её дотошным характером не пыталась что-то исправить и как-то по нормальному поговорить с ней? – возмущалась обиженная супруга.
Но на эту страстную речь у Феди было исключительно своё мнение.
– Ничего я не полагаю… беседовали ни беседовали не важно. Значит плохо беседовали не сумели толком объяснить! Ни может во всех бедах быть виноват один ребенок, не углядели значит, упустили значит! И ты мне это брось… сечь! Раньше надо было, а теперь уж поздно! Я попытаюсь сегодня с ней сам… эээ по-хорошему, как-то эээ… по правильному! Чаю что ли налей, хватит уж нервы то подымать! Ты ж добрая у меня… – прищурил он свои хитрые глаза и обнял жену за талию.
– Ой, ой… ЛЕШАЙ!))) Ни приставай ты ко мне, видишь ведь, злая я сейчас.
– Неа… какая же ты злая, ты у меня добрая! – смеялся Фёдор как пацан и пытался поцеловать надувшую губы супругу.
– Злая говорю! – отвечала она уже заметно повеселев.
– Да нет же, добрая! Ну Зин, иди сюда? – он закрыл глаза и сделал смешное лицо вытянув губы бантиком в ожидании поцелуя.
– Ну