Волчья дорога. История времен тридцатилетней войны. Александр Зарубин

Волчья дорога. История времен тридцатилетней войны - Александр Зарубин


Скачать книгу
еннее серое небо озарялось огнями – трепещущими разноцветными огнями праздничного фейерверка. Забытое за долгих тридцать лет зрелище – люди по привычке ещё вжимали голову в плечи, думая, что летит бомба. Но в небе плыла россыпь ярких, многоцветных огней. С островерхих колоколен церквей – святого Витта, святого Вацлава и прочих, которыми город в давние времена пытался дотянуться до неба, несся полузабытый за тридцать лет войны торжественный звон – Te Deum Laudaum. «Тебе Бога хвалим». Горожанам было за что. Мирный конгресс, беспрерывно заседавший девять лет подряд, подписал, наконец, последнюю бумагу. Война закончилась. Наступил мир.

      Солдаты имперской армии – и шведские драгуны на другом берегу реки – ещё копали окопы. По привычке и чтобы вода не затопила вытертую ткань лагерных палаток.

      – Мир… Кто-нибудь знает, что это такое? – спросила высокая женщина, закутанная на пронзительном осеннем ветру в добротный солдатский плащ с аккуратно споротыми гербами. Спросила растерянно, не зная кого, подняв глаза в низкое серое небо. Небо не ответило – должно быть, у него были другие дела. Лишь накидка соскользнула прочь с её головы, рассыпались по плечам длинные светлые волосы. Лагерь вокруг молчал.

      Город вдали бил во все колокола, созывая жителей на благодарственную молитву.

      – Что это за мир такой? Кто-нибудь знает? – прошептала она ещё раз, оглядывая лагерь.

      Кто-то ответил. Из-за спины и с опаской. Женщину в плаще без гербов звали Магдой, она была солдатской женой и бессменным капитаном отдельного капральства ротных kampfrau. Рука у неё была тяжёлая.

      – А так. Мир – это когда войны нету. Ни войны, ни солдат, ни армий.

      – Это как? – прошептала она, но неведомый доброхот исчез. Магда рванулась к офицерским палаткам – разбираться. Навстречу как раз шел капитан её роты – высокий широкоскулый офицер в плаще и потрепанной шляпе. Его Магда и спросила. Как у нее водится – в лоб, бесцеремонно ухватив за поблекший офицерский шарф. Капитан почесал затылок, припомнил читанные в детстве книги и разъяснил. Когда он родился, война уже шла вовсю, и знания на эту тему у него были сугубо теоретические.

      – И как тогда жить прикажете? – прошептала солдатская жена, с трудом сдерживая слезы. Магда и эта война были ровесницами. И почти подругами, как шутила иногда, отмахиваясь от мужа, временами выговаривавшего ей за излишнюю бесшабашность. Теперь война кончилась, а она… и что будет дальше? На этой мысли она окончательно разрыдалась. Сзади неслышно подошел Ганс Флайберг, солдат роты Лесли, ее муж – горбоносый, высокий, вечно хмурый человек с головы до ног рыжий от осенней грязи. Подошел, ласково обнял и повел прочь. Его руки осторожно придерживали жену за плечи, а холодные серые глаза – глаза лучшего стрелка роты – смотрели, прищурившись, ища взглядом, кого бы убить.

      – Вы уж придумайте что-нибудь… – прошептала она еще раз.

      Муж пообещал:

      – Обязательно.

      Сдвинул на лоб широкополую шляпу, огляделся, почесал затылок. Прошептал, едва шевеля губами, привычную фразу: «Езус-Мария, покарай еретиков». Помогло слабо. Как и прочие молитвы, накрепко заученные солдатом, эта помогала стоять под пулями и брать прицел, но не думать.

      А думать… в голову Гансу ничего хорошего не приходило. Все мысли крутились вокруг проверенной жизнью идеи: «Раз жена плачет – надо кого-то пристрелить». Насчет «пристрелить» хмурый мушкетёр колебался редко, но вот кого? По уму выходило, что их величество императора Фердинанда. И не теперешнего, а прошлого, при котором началась вся эта заваруха. Но Ганс ещё не родился тогда. Да и вообще – одного короля он уже когда-то пристрелил. Помогло слабо. «Езус-Мария, покарай еретиков», – прошептал стрелок еще раз, потер лоб, успокоил жену и пошел искать ротного мастер-сержанта. Человек тот был опытный, знающий, может, подскажет что.

      Ротный мастер-сержант герр Пауль Мюллер нашёлся почти сразу. Сидел себе в центре лагеря на брошенной бочке, что-то считал и то и дело чиркал карандашом в записной книжке. И он, и его книжка давно были армейской легендой. Невысокий, почти квадратный, заросший до глаз бородой дядька – ему было уже за пять десятков, но стариком его называли только те, кому жить не хотелось.

      – Штальзунд, осада. Сколько мы там просидели? – бормотал старый волк, мусоля карандашный огрызок, – три, пять месяцев? Не помню уже. Ладно, три пишем, плюс земляные. Потом Люцерн и Регентсбург… Регенсбург этот чертов кому писать? Не помню…

      Сержант прошел войну от самого первого выстрела, успел повоевать на всех сторонах и под всеми знаменами. И жив до сих пор, в отличие от некоторых.

      – Берзах, месяц… —

      – Ничего, что нас там разбили? Привет, сардж, – окликнул его Ганс, неслышно подойдя со спины.

      – Какая разница. Привет, не мешай, – отмахнулся тот, подсчитал итог на пальцах, размашисто вывел цифру под чертой и длинно, забористо выругался. Было от чего. Их Величество Фердинанд, император Священной Римской


Скачать книгу