Драйв, хайп и кайф. Дарья Калинина
ству, произнесла Зоя Михайловна.
Вообще-то Зоя Михайловна ни к кому конкретно не обращалась. Посетителей еще не было. А сотрудницы находились слишком далеко, чтобы услышать свою начальницу. Получалось, что Зоя Михайловна обращалась к самой собаке. И пес это понял. Он засмущался еще больше, отвел глаза и одновременно начал помахивать в воздухе своим коротким хвостом.
«Извините, – казалось, говорила вся его поза, – вижу, что я вам не очень-то нравлюсь и вообще вся ситуация довольно глупая, но не моя в том вина, что как-то так уж все получилось».
Обнаружив такую собачью застенчивость, Зоя Михайловна умилилась в ответ. Вообще-то по натуре своей она была «кошатница», поэтому кошек она любила больше, чем собак. Кошку Зоя Михайловна потерпела бы даже во вверенной ее попечению библиотеке. Помимо того, что от кошек была немалая польза – они гоняли мышей, эти милые ласковые животные казались Зое Михайловне куда более чистоплотными и деликатными созданиями. И дома у нее жили две кошки, а вовсе не собаки. Но этот пес обладал какой-то кошачьей мягкостью движений. К тому же он молчал. Не лаял, не прыгал, а просто сидел и усердно делал вид, что его тут в принципе вообще нет.
– Ладно, можешь оставаться.
Пес словно бы понял. Поднял голову. Глаза его весело заблестели.
«Правда? Можно? Ух, здорово!»
Но прыгать, лаять или как-то иначе шуметь, чего так опасалась заведующая библиотеки, пес не стал. Вместо этого он подошел к Зое Михайловне и деликатно обнюхал ее ногу. Выше колена подняться не посмел. Потом снова вильнул хвостом, мол, рад знакомству, и отправился на свое место.
«Я вам не помешаю! – вот что было написано на его морде. – Я тут тихонько… в уголочке».
Пес свернулся калачиком и, кажется, в самом деле уснул.
И все же, заглянув в зал, Зоя Михайловна пожелала выяснить:
– Что за собака у нас в библиотеке?
– Это читателя, – поспешно объяснила ей Анечка – молодая сотрудница, милая, приветливая и услужливая. – Он попросил, чтобы собачка посидела в помещении. На улице дождик. Да и не хочется оставлять такую собачку без присмотра.
– Что вы к собаке прицепились? Мы же разрешаем приводить с собой детей, – вмешалась Наталья Павловна, с которой у Зои Михайловны были несколько напряженные отношения.
Потому что Наталья Павловна была, что называется, «в каждой бочке затычка». Всюду-то ей нужно было высказать свое мнение. Наталья Павловна и сама знала об этой своей нехорошей привычке, но поделать с собой ничего не могла. Натура была сильней благих намерений самой Натальи Павловны и пока что брала верх.
– Специально для посетителей с малышами детский уголок оборудовали, хотя у нас вообще-то взрослая библиотека. Но мы идем навстречу мамочкам с детьми, почему же собакам у нас от ворот поворот?
Нетрудно догадаться, что Наталья Павловна была как раз «собачницей». Дома у нее жила такса Люся, мелкое, скандальное и жутко вредное существо, в котором сама Наталья Павловна души не чаяла. А пока любимая Люся находилась вдалеке, Наталья Павловна решила распространить свой протекторат над незнакомым псом.
– Что это хоть за порода?
– Спаниель! Русский охотничий. Отличный пес. Очень послушный. Хозяин нас уверил, что собака не доставит никому никаких неприятностей.
Хозяин! Значит, собаку привел мужчина! Что же, теперь все понятно. Зоя Михайловна могла бы и раньше догадаться о причине такой лояльности своих сотрудниц. Приходить с животными в библиотеку запрещалось правилами. И если сотрудницы пошли против правил – значит, для этого должна была иметься очень веская причина.
– Симпатичный он хоть?
Зоя Михайловна задала этот вопрос и снова тут же мысленно себя одернула. Ну что с ней такое сегодня? Будто бы не ясно, что из-за урода ее девочки не стали бы подставляться.
– Вы же его сами только что видели.
– Кого?
– Собаку.
Да при чем тут собака! Зоя Михайловна хотела возмутиться. Но в этот момент Анечка усиленно заулыбалась кому-то, кто стоял за спиной Зои Михайловны. Засуетилась и заволновалась. Оглядываясь, Зоя Михайловна уже знала примерно, кого она там увидит. И точно. От длинных стеллажей с книгами к ним приближался молодой человек. И не просто симпатичный, а очень даже симпатичный.
На вид ему было чуть за двадцать. И он Зое Михайловне как-то сразу пришелся по сердцу. Не то чтобы у нее там появились какие-то неприличные мысли на его счет, вовсе нет. Но у нее у самой был сын примерно этих же лет, так что она всех юношей считала отчасти своими сыновьями. И к тому же было видно, что перед ней мальчик из хорошей семьи, чистенький и аккуратный. И подстрижен он был без всех этих новомодных штучек-закорючек, когда половина головы у парней выбрита, половина нет, да еще волосы выстрижены какими-то дурацкими зигзагами, полосами, а то и вовсе звездами.
И одет юноша был опрятно. Светлые брюки, рубашка в клетку с коротким рукавом, под ней светло-серая футболка. На ногах кроссовки. А книги? Зоя Михайловна спохватилась и укорила саму себя. Кроссовки