Интеллектуальная история России: курс лекций. Сергей Реснянский
Киевъ», – говорится в Лаврентьевской летописи[140].
Конечно, время основания города знать хотелось всем, в том числе и самому летописцу, но, не имея ни каких сведений, он его назвать не мог. За него это сделал польский историописатель М. Стрыйковский, который указал, что Киев основан в 430 г. Названная дата хотя и являлась гипотетической, но не была такой уж случайной, как это показалось последующим исследователям, в том числе А.Л. Шлёцеру[141]. Разгадка заключается в том, что, по мнению чешских и польских книжников, славяне начали свое расселение из «Сарматии» в V в. н. э. Значит случайность заключалась только в указании на 30-й год, но не на само пятое столетие[142].
Таким образом, произошло второе рождение древнерусской легенды о строительстве Киева. В новой конструкции прошлого семейство полян-градостроителей стало выглядеть еще блистательней. Кроме того, что Стрыйковский указал «точную» дату основания города, он еще вслед за Длугошем заставил Кия с братьями и сестрой строить не один город, а всем по одному замку. После Киева были построены замки в честь Щека, Хорева и сестры Лыбеди. Градостроительная деятельность, вероятно, передалась по наследству, ибо, как сообщает Стрыйковский, их потомки, уйдя на север, «создали Нов град великий»[143].
Не найдя в древнерусских источниках времени основания города Киева, Гизель, конечно, воспользовался сообщением польского хрониста. На него он и сослался, заметив: «Един точию летописец описа основание града Киева, лета от Рождества Христова четыреста тридесятаго». Далее он уже добросовестно повторил его «сказку» о строительстве и других городов для Щека, Хорева и Лыбеди[144]. Редакторы поздних изданий «Синопсиса» изъяли из авторского текста сообщение о строительстве потомками братьев Новгорода, так как это совсем уже противоречило московским сообщениям о Славене и Славенске, но в издании 1762 г. гизелевская версия оставалась еще не измененной[145].
Таким образом, легенда древнерусского летописца в переложении польско-украинской историографией приобрела совершенно новое звучание. Этот пример как нельзя лучше иллюстрирует справедливые слова П.Н. Милюкова, заметившего: «Процесс этого искажения начался с тех пор, как польские хронисты стали употреблять в дело показания русских летописей, продолжался уже систематически, как следствие, средневековых ученых приемов, употреблявшихся польскими компиляторами XV и XVI веков, и закончился перенесением результатов этой порчи в XVI и XVII опять назад на Русь, и принимались они охотно»[146]. Необходимо поправить последнюю фразу замечания известного историка: принимались, но не все и не всегда.
С датой основания Киева, приведенной Стрыйковским, украинские ученые были знакомы задолго до Сафоновича и Гизеля. Нами был замечен такой факт. В Хронографе западнорусском, написанном в кругах Петра Могилы, указан иной год основания города. Там говорится, что Киев был заложен «по Христе
См.:
Хроника Матвея Стрыйковского // НБУ I. Р. Ф. VIII. № 106 / Лаз. 48. Л. 103–103 об.
См.: Синопсис. С. 22.
См.: Там же. (5-е изд.). СПб., 1762. С. 22.
См.: Хронограф западнорусский // Библиотека Российской Академии наук (БАН). Отдел рукописей. 4.7.25. Л. 381.