Тёмная рать. Сергей Александрович Арьков
образом приправить. К счастью, под рукой имелась подходящая пряность, а именно острый перец. Цент осторожно продегустировал оный, дабы убедиться, что тот достаточно остер, и едва не отдал богу душу. Это был какой-то термоядерный сорт перца, и бывшего рэкетира спасло лишь то, что под рукой оказалась бутылка с минералкой. Потушив пылающий рот, Цент, гаденько улыбаясь, щедро приправил перцем порцию Владика. Затем подумал, и сыпанул еще немного, как говаривали в светлые времена свободы и вседозволенности – сделал контрольный выстрел. После чего шалун принял самый невинный вид и стал с нетерпением поджидать друзей и подруг, дабы угостить их плодами своего кулинарного гения.
Бабы вернулись с цветами, и одновременно с ними явился Владик. Цент, нетипично вежливый и обходительный, тут же предложил им отведать шашлыка, клятвенно заверив, что вложил в него не только весь свой кулинарный талант и всю свою душу, но и кое-что помимо этого. Сам пристроился в сторонке и принялся за свою порцию, одним глазом косясь на программиста.
Не ждавший подвоха Владик успел отправить в рот целых два куска, когда глаза его вдруг сильно расширились, и из них двумя водопадами хлынули слезы. Видя, что жертва близка к тому, чтобы выплюнуть пикантное угощение, Цент принял меры. Он не мог допустить, чтобы Владик не насладился всеми оттенками вкуса. Зря, что ли, старался?
– Вот это я понимаю шашлык! – громко нахвалил он сам себя. – Кто от такого шашлыка нос станет воротить, того только убить и закопать. Это просто преступление, верно?
– Да, очень вкусно, – вынуждена была признать Маринка.
– Любимый, ты у меня такой талантливый, – расщедрилась на комплимент Анфиска. – Тебе нужно было работать поваром.
Начав за здравие, подруга традиционно кончила за упокой. Предложила ему, Центу, работать. Да еще и поваром, то есть слугой. Дважды с грязью смешала. Цент пожалел, что не насыпал перца и в ее порцию, после чего обратил внимание на Владика. Тот весь покраснел, глаза программиста лезли из орбит, но боязнь оскорбить Цента не позволяла ему выплюнуть угощение с сюрпризом.
– Мои шашлыки и воры в законе, и губернаторы ели, и нахваливали, – с нажимом произнес Цент, как бы пытаясь намекнуть Владику, что тому пора проглотить кушанье. – Был, правда, один случай возмутительный, ну да что о нем вспоминать? Того типа, который мой шашлык выплюнул и обругал, давно уже схоронили в безымянной могиле, потому что родственники его так и не смогли опознать.
После прозвучавших воспоминаний Владик проглотил шашлык. Горло словно обожгло огнем, ощущение было такое, что отправил в желудок не мясо, а пригоршню битого стекла. Хотелось кричать от боли, заглушить ее водой, но Цент не спускал с него глаз. И когда жертва кулинарного терроризма потянулась к минералке, бывший рэкетир был тут как тут.
– Владик, ты чего так плохо ешь? – спросил Цент. – Неужели тебе мой шашлык не нравится?
– Что ты! Очень вкусно, – прохрипел страдалец.
– Ну,