Двум смертям не бывать. Наталья Шнейдер
по праву принадлежит победителю.
– Да какое там «в бою», – усмехнулся Рамон. – А то сам не понимаешь.
Старик тонко улыбнулся.
– Понимаю. Но я поступил бы против приличий, согласившись взять эту вещь. Принять ли ее обратно, может решить только мой господин. Я расскажу ему. Впрочем, ты сам можешь поговорить с ним об этом, если согласишься почтить своим посещением.
Рамон кивнул.
– Хорошо. Завтра в это же время я дам ответ.
– Похоже, ты уже решил, – сказал Дагобер, едва за гостями закрылась дверь.
Рамон кивнул.
Оруженосец собрал со стола, вернулся.
– Не ходи. Мало сегодняшней ночи?
Рыцарь подал плечами:
– Они оставят заложника.
– «Заложника», – передразнил Дагобер. – Ты уверен, что это действительно сын хозяина дома, а не какой-нибудь крестьянин, семье которого хорошо заплатили?
– Я видел его в доме.
– Он может быть дальним родичем, слугой… да кем угодно!
Рамон снова пожал плечами, не ответив.
– Ты им веришь, – сказал оруженосец. – Или делаешь вид, что веришь… Не могу понять: ты в самом деле такой прекраснодушный болван, каким кажешься?
Рамон подпер подбородок кулаком, смерил взглядом собеседника.
– Кажется, ты забываешься.
– Нет, я помню, – усмехнулся Дагобер. – Оруженосец должен служить господину… но в «служить» входит и «оберегать от опасных глупостей, которые тот намеревается совершить». Помню, и что ты, хоть и мой господин, на год младше и, похоже, не успел набраться ума.
– В таком случае, может быть, тебе поискать другого господина? Постарше и поумнее? – Рамон поднялся из-за стола, подошел ближе. Роста юноши были одного, и посмотреть сверху вниз не вышло, но было во взгляде что-то, отчего оруженосец шагнул назад. – Либо ты держишь язык за зубами, пока не спросят, и беспрекословно подчиняешься, либо отправляешься вон – и я не знаю, примет ли кто-то оруженосца, которого прежний господин прогнал с позором. Может, и примет, из уважения к твоему отцу.
– Ты не посмеешь!
– Посмею. Мне нужны люди, которые будут выполнять приказы, а не разводить по любому поводу споры, точно базарные бабы. Я могу спросить совета, но решать буду – сам. Ты понял меня?
– Да, господин.
Рамон кивнул, вернулся за стол.
– Зря вино унес, давай обратно. А потом ты, кажется, хотел сходить на рынок.
Оруженосец вернулся с вином.
– Рамон, – осторожно произнес он. – Позволь спросить…
– Твой отец научил, – хмыкнул тот.
Бертовин с людьми вернулся после обеда, привез добытую в окрестных лесах косулю и двух зайцев. Хорька он не нашел – в городе зверей не осталось, а в рыбачьем поселке, куда они заглянули, местные просто не поняли (или сделали вид, что не поняли), чего от них хотят чужеземцы. Правда, кошка им по дороге попалась – один из солдат щеголял располосованным лицом, хорошо хоть,