Зло. Эдуард Хруцкий
перспектив. Он решил пожить свободно, а там посмотреть.
К дяде Игорю и шел Юрий Ельцов. Только он мог разобраться в этой невероятной истории. Дядька открыл дверь. Был он в спортивных трусах, подтянутый, накачанный, с красивым рельефом мышц. Каждому таким бы быть в пятьдесят семь лет.
– Заходи, Юрик. – Дядька ничуть не удивился столь раннему визиту. – С мадам поругался?
– Да нет, дядя, у меня к тебе дело.
– Тогда подожди, пока я зарядку закончу, а пока сообрази кофе, тостики и яичницу.
Юра пошел на кухню и увидел, что в углу, рядом с окном в ванную комнату, стоит отключенный пузатый газовый счетчик. Зачем его сохранил дядька – неведомо. Видимо, решил сделать кухню в стиле ретро.
Они позавтракали, и Юра включил магнитофон. Дядя Игорь слушал сбивающийся Мишкин голос, потом прочел его письмо. Перелистал записную книжку Абалова.
– Ты хочешь об этом написать? – Игорь Дмитриевич взял сигарету, но так и не прикурил ее.
– Очень хочу.
– А ты знаешь, с кем тебе придется бороться?
– Приблизительно.
– Такие вещи надо знать точно. Эти люди могут одним телефонным звонком разрушить все, чего ты добился в жизни. Прежде чем начинать с ними борьбу, ты должен точно уяснить для себя, готов ли ты все потерять.
– Я не знаю, дядя Игорь.
– Тогда думай. Серьезно и долго.
– А что ты посоветуешь?
– Ты помнишь, как эта мразь выкинула меня в отставку?
– Конечно.
– Я не жаловался и не просился обратно. Но один паренек из административного отдела ЦК в приватной беседе дал мне понять, что я еще легко отделался.
– Так как мне быть?
– Забыть. Отдать деньги Мишкиной сестре, а пленки, письмо и книжку уничтожить.
– Ты серьезно?
– Да. – Игорь Дмитриевич наконец заметил незажженную сигарету, щелкнул зажигалкой и глубоко затянулся.
– А что бы сделал ты?
– Не сравнивай меня с собой. У меня, как у отставного ландскнехта, всего имущества – ржавая шпага да хромой конь на конюшне. Мне нечего терять. Я с точки зрения официальной уже все потерял.
– А почему ты думаешь, дядя Игорь, что мне придется что-то терять? Я же хочу добиться правды.
– Слушай, Юра. Мы с тобой сегодня говорим как взрослые люди или как пацаны на комсомольском собрании? Я говорю тебе прямо: ты многого добился в этой жизни. Сам. У тебя есть имя, очень хорошее положение. Я рад за тебя и не хочу, чтобы ты лишился всего.
– Но ведь и ты, дядя Игорь…
– Не сравнивай. Я выполнял свой долг. Я боролся с киргизской мафией.
– Прямо-таки мафией?
– Смейся, иронизируй, называй этих людей иначе. Но в деле Мишки Николаева чувствуется тот же почерк, та же твердая рука, что и в деле инженера Акаева. Давай разберемся: если верить Мишке, его освободили совершенно официально и передали некоему Ястребу. Ястреб, исходя из записанных тобой Мишкиных показаний, человек,