Кукушка. Юлия Резник
ногой колесо – грязь сама отвалилась. Я еще не утратил надежды, что когда-нибудь мое прошлое меня отпустит. Я взял под контроль всех демонов, доставшихся мне в наследство, и не давал им шансов… Господи, как же я ненавидел то, что был так на него похож. Как же я ненавидел…
Отбросив тряпку в ведро, я обтер руки и побрел к кузнице. Иногда я позволял своей памяти возвращаться туда… На годы назад. Чтобы не забыть, почему я категорически отрицаю свою темную сторону. Почему не могу принять ее, хотя в современном обществе и не к такому привыкли. И тогда я вспоминаю… Кажется, я всегда знал о том, что в нашем доме происходит что-то необъяснимое, ненормальное. Еще ребенком я часто слышал странные звуки, доносящиеся из родительской спальни, но когда я о чем-то спрашивал мать, она отводила взгляд и говорила, что это лес за окном и звери. Но я был сообразительным мальчиком. Я не верил ее объяснениям. Мне было жутко. Я был уверен, что по ночам в комнату родителей пробирается какое-то чудовище. Я и подумать не мог, что этим чудовищем был мой отец. Помню, как эти звуки пугали сестренку. И чтобы заглушить их, я рассказывал ей всякие сказки, или просто без остановки болтал. Я был старше Алисы на восемь лет и уже тогда чувствовал свою за неё ответственность. Она засыпала под мою болтовню, страшные звуки стихали, и я возвращался в свою кровать.
О том, что происходит в действительности, я узнал совершенно случайно. Был Ивана Купала, и мы договорились с друзьями о ночной вылазке в лес. Витька Лисовский, чья бабка жила на хуторе неподалеку, рассказывал, что в эту ночь совершаются настоящие чудеса. Расцветает цветок папоротника, который, если найти, будь уверен, исполнит все желания. Не то, чтобы я в это верил, но и не пойти не мог! Засмеяли бы. Дождавшись, когда сестра уснет, я тенью скользнул в приоткрытое окно. Парни поджидали меня за кузницей. Чтобы пробраться к ним, я, крадучись, обогнул дом. Не знаю, что привлекло мое внимание в тот момент, возможно, странный рассеянный свет, льющийся из окна родительской спальни. Я стал на цыпочки и… То, что я там увидел, навсегда врезалось в мою память. Горели свечи. Моя мать была… прикована за руки к цепи, другой конец которой тянулся куда-то вверх, аж под самый потолок. Ее тело сотрясалось, как будто в припадке, голова была запрокинута. Меня испугало ее искаженное (я тогда еще не понимал, отчего) лицо – мучительно приоткрытый рот и струящиеся из глаз слезы. Но больше всего меня, пожалуй, шокировало происходящее позади нее. Я был сельским ребенком. Таких сценой спаривания было не удивить, ведь живности в каждом дворе хватало. В общем, я сразу понял, что родители занимаются тем самым загадочным сексом. Но перевернуло мой мир другое… Сделав очередной толчок, отец выходил из матери и хлестал ее тонкой лозиной.
– Мы готовы, – раздался тихий голос за спиной. Я медленно оглянулся, все еще захваченный болью воспоминаний. Моргнул. Черте что. Пора брать себя в руки. Я даже не услышал, как Марта подошла, и это могло стать проблемой.
– Сейчас, только вымою руки.
Возился я недолго. Плеснув воды в лицо, уставился на себя в допотопное зеркало