2:36 по Аляске. Том II. Анастасия Гор

      «Илиада» Гомер

      Я скользила пальцами по собственной коже, рисуя те прикосновения, что мне довелось испытать: неподатливую хватку рук вокруг моей талии, ласки с внутренней стороны бедра, доводящие до исступления; зубы и поцелуи, оставляющие на поверхности груди синеватые следы в память о близости. Никогда бы не подумала, что один раз с мужчиной способен вызвать такую зависимость! День, что мы с Флейтой провели одни в стенах старой фермы, показался настоящий пыткой, и вовсе не из-за ее лепета о Тото и причитаний по поводу свинства Себастьяна, оставляющего за собой кучу крошек и катышки от шоколадной пасты. Все, что занимало мои мысли за промывкой кукурузных початков к ужину – это нарастающий жар внизу живота, которым обернулась вчерашняя резь, и смущение, которое до сих пор мешало в полной мере признать мне тот факт, какое восхищение вызвал вчерашний опыт.

      Даже сейчас, раскинувшись на постели уже после второго раза, я все еще хотела Криса. Вероятно, это имело под собой обоснованные причины: дотерпев до своего возраста и полного вымирания мира, я никак не могла насладиться оплотом нормальности, что заключался в обычных среднестатистических отношениях с красавчиком-полицейским.

      Я мечтательно улыбнулась и, расчесав ногтями горящие щеки, выскользнула из-под вороха одеял. Ледяной пол обжег босые ступни. Подобрав с прикроватного ковра водолазку, я натянула ее, а затем принялась искать нижнее белье, которое Крис отшвырнул куда-то на подоконник в страстном порыве. Мне чертовски хотелось двинуться в ванну следом за Роузом, но, припоминая, что сообщила мне Флейта этим утром, быстро раскусив мою сияющую физиономию и растрепанный вид, я умерила свой пыл. Кажется, ее наставление звучало как нечто вроде «Полегче, подруга! А то еще заимеешь его до смерти, а один Себастьян нас на дно утянет. Ты хоть видела, сколько в него за раз вмещается консервов?! Не прокормить! Уже не говоря о его нездоровой любви к снегоходу».

      Я приглушила свет лампы и, вытянув шею в коридор, посмотрела на запертую дверь ванны, приглушающую шум падающей воды. Переминаясь с места на место, я шумно вздохнула и все-таки решилась отправиться вниз. Ступеньки жалобно скрипели, нагнетая звенящую в доме тишину, и, оказавшись на просторной кухне, я огляделась, отодвинув с подоконника занавеску, чтобы выглянуть в окно на звучащие снаружи голоса.

      В амбаре горел свет, производимый небольшим генератором, дающим энергию половине комнат на ферме. Облокачиваясь на сидение Кошечки, Себастьян внимал Флейте, стоящей напротив него и активно жестикулирующей с раздраженным выражением на лице. Несмотря на это и на зимнюю стужу, Себ выглядел крайне расслабленным (хотя уж точно не больше обычного) и периодически отвечал ей улыбкой. Пока мой взгляд вдруг не приковала его рука возле ее лица, убирающая светлые волосы, выбившиеся из традиционной косы…

      Я сощурилась и, своровав с вешалки чью-то лыжную куртку, плечом толкнула входную дверь. От колючего ветра заслезились глаза и помутнели линзы. Невольно обхватив себя руками, я тихо прошлась до края крыльца, вдыхая в себя вечерний мороз. Я уже и не помнила, когда выходила на улицу в последний раз, проболев больше нескольких недель, и теперь же это приносило забытое удовольствие. Ноющее бедро больше не подкашивало поступь, но я все равно прижалась к перилам, вглядываясь в раскрытую арку амбара.

      Голоса раздались отчетливее.

      – Твои татуировки… Давно они у тебя?

      Я сосредоточилась и увидела, как Флейта, стянув с одной руки увитую снежинками варежку, скользит пальцами по тыльной стороне его ладони, украшенной сплетением пестрых цветов и силуэтов черно-белых воинов, о которых мне все было некогда расспросить. Разворачивающаяся на улице сцена с ее робким касанием и его пристальным теплым взглядом не представляла собой ничего криминального или предосудительного, но было в ней нечто такое интимное, от чего я почувствовала себя любопытной бесстыдницей.

      Себастьян криво улыбнулся, задирая рукав куртки вместе с толстовкой до самого локтя, обнажая продолжение чернильных картинок.

      – С поступления в колледж. Как вырвался от Сары – так сразу.

      – Ты зовешь мать по имени? – удивилась Флейта, и, очевидно, во взгляде Себастьяна промелькнуло что-то такое, что заставило ее немедленно стушеваться: – Тату на обеих руках?

      – На правой меньше. Обычно это мое самопоощрение после удачных восхождений в горы.

      Флейта задумчиво хмыкнула и поднялась тонкими пальцами чуточку выше. Когда она дошла до предплечья, Себастьян шумно выпустил в воздух облако пара и, судя по втянувшейся шее, покрылся мурашками – не то от мороза, не то от тактильного экстаза.

      – Это что, какая-то мифология?

      – Кельтские легенды и истории. Здесь, – Он кивнул на нижнюю часть руки. – Битва при Маг Туиред. Это ирландская сага о приходе племен богини Дану с северных островов.