Княгиня Менжинская. Юрий Татаринов
взирал на гостя так, будто был ему должен! Пан Юзеф не знал, что и подумать, – так бедняк, неожиданно получив крупные деньги, остается некоторое время сбитым с толку. Казалось, что он хотел закричать: «Да вы с ума сошли! Ведь это наш враг!» Почувствовав наконец, что пауза затянулась, бедняга распрямился и не без ехидства процедил:
– Пан Федор, говоришь. Ах, ну да, пан Коллупайло. Как же, как же, имели честь слышать.
По всему было видно, что фамилия гостя раздражает его. Неожиданно он отступил на шаг и громко позвал:
– Мостей! Гедька! Терешка! Ну-ка, сюда! Живо! Как сказочный джинн – не успели брат и сестра понять, что задумал отец, – перед ними вдруг возник расторопный Терешка. Он низко поклонился хозяину.
– Зови людей! – приказал ему тот. – Всех, всех сюда! «Волка» поймали! Смекаешь? – и он злорадно хохотнул. – Сам в клетку угодил, по своей воле! – и когда Терешка бросился исполнять распоряжение, добавил, удовлетворенно потирая руки: – Ну, будет потеха!
Догадавшись, что отец замышляет недоброе, панна Юлия повторила:
– Тятя, пан Федор только что спас мне жизнь!
– Молчать! – отрезал хозяин усадьбы. – Знаем мы этих спасителей! Там, где молодая и знатная, они, соколы, готовы на любой обман!
Пан Фердинанд, до этой минуты не принимавший участия в разговоре, вдруг негромко, но уверенно заметил отцу:
– Вы не тронете его!
Он шагнул к гостю, встал перед ним, как бы желая заслонить, и добавил:
– Бога вы не любите, тятенька, зато черта не откажетесь потешить!
– Молчи, щенок, будешь еще брехать, – отмахнулся, словно от назойливой мухи, отец. – Вот упрячу в ледник вместе с этим лешим, будешь тогда заступаться!
Перед хозяином наконец предстали трое дюжих молодцов, в том числе и Мостей. Пан Юзеф без задержки указал на Федора:
– В ледник невежу, живо! Пусть поразмыслит в холодке, стоит ли в следующий раз досаждать пану Толочке!
– Тятенька, прошу вас! – взмолился юный Фердинанд. – Пан Федор – гость! Мы пригласили его! Вы не посмеете!
– Молчать! – рявкнул отец. – Юлия, уведи Фери! Заметив, однако, что дочь не повинуется, он мрачно произнес:
– Да вы сговорились!.. Давненько не снимал я со стены свою плеть! Ну так сегодня сниму! Я покажу вам, как перечить родителю!
Поняв, что его ждет опасность, Федор решительно толкнул одного из подступивших к нему слуг и опрометью бросился к своей лошади, которую уводил в сторону конюшни один из конюхов. Довольно ловкий, несмотря на высокий рост, он, может быть, без особых трудностей выбрался бы из усадьбы, но конюх, желая угодить пану, вцепился в него как клещ. Федор попытался вырваться. Но подоспевшие слуги обхватили беднягу и повалили на землю…
Через полчаса в усадьбе вновь воцарилось спокойствие. Казалось, будто ничего не случилось. Притихла даже панна Юлия, по требованию отца посаженная за капризы в чулан, – поняла, что сегодня просить тятеньку о снисхождении бесполезно. Бедняжка только всхлипывала да тихо жаловалась