О власти. Людологические тезисы. Р. П. Чернов
ждый из нас сталкивается с властью с рождения. Сначала мы являемся объектами власти, управления, наши родители прививают нам возможность познания самое себя, соответственно, отношения к самое себя, они определяют долю возможно – абсолютного в любой области познания. От того какими формами и какими парадигмами структурировано их бытие, зависит восприятие нашего бытия и его качественное отношение. Соответственно, можно сделать вывод о том, что подчинение и все то, что обывательский рассудок связывает с понятием неудачность и приниженность, проистекает в непосредственной связи из самой природы человека – быть подчиняемым с рождения, и с рождения выступать формой объективации бытия в возможности чужеродного ему типа. И напротив, если мы встречаем индивидуума, который в силу тех или иных причин смог с раннего детства быть самим собою и самостоятельно чувствовать и абсорбировать в себе ту или иную степень познания, то мы можем говорить, что именно он представляет собой будущий материал для власти, для того, чему суждено властвовать над судьбами других.
2
Обнаружение точности анализа того или иного явления вне эмпирического начала, как правило, возможно, только в рамках всесторонней универсальности, которая может быть соответственно присуща методологии универсального плана. Но вот вопрос – может ли такая методология быть использована применительно к анализу конкретного вопроса, если она еще не прошла свое удостоверение в рамках эмпирического познания? Как можем мы на нее ссылаться и каким образом можем доверять ей, если она рождена только одним человеком и только им же поддерживаема, а любая методология такого рода всегда лишена инертности генезиса и, следовательно, может быть присуща только одному субъекту – одному человеку? Данный вопрос степени доверия весьма важен в отношении познания тем более в отношении практики применения. Бытие права в его динамике действительного – это бытие власти. И здесь мы должны заметить, что в отношении универсальных методов познания, наблюдается самая верная и точная удостоверенность по отношению к самому познанию. Происходит это вследствие того, что весь объем бытия в возможности реализуется в части бытия в действительности в полном объеме, это происходит благодаря тому, что человек является целостной системой организации и, формируя собственное БВВ, он же выступает и системой его опосредующей. Именно поэтому мы можем сказать, что данность внешней и внутренней перцепций является для него здесь основополагающей.
3
Власть возникает только в сфере осознанности и возможности структурирования бытия, механика «твердых тел» лишена возможности опосредования своим бытием в возможности системы реального структурирования. Более того, можно сказать, что сами по себе коллективы, состоящие из множественности субъектов, охваченных качественностью того ли иного бытия в возможности, так же представляют собой объектов – заложников механики познания, ибо именно их поведение и именно их форма бытия в возможности в отношении действительного позволяет сделать вывод том, что вся сила познания направлена на элементы движущей причины и лишена в отношении внешнего целостности по направлениям реализации бытия в возможности. Следует так же отметить, что предел познания результата эмпирического удостоверения так же растянут и размыт.
4
Для того, чтобы понять, каким образом отвлеченная теоретическая конструкция может определять и детерминировать чувственно заданную конкретику вещей, необходимо обратиться к самой проблематике гносеологии. Вопросы эти достаточно сложны, чтобы можно было себе позволять очерчивать круг циркулирования информации о них по принципу «Общее – общее», это, как правило, приводит либо к формированию новой методологии, либо к формированию бесконечности хорошей апории. Поэтому представляется возможным построить наше рассуждение по принципу «Общее в частном – частное в отношении к общему». Это предполагает, что мы обнаружим, что именно формирует наше абсолютно общее представление, и как частно -конкретное явление, идентифицируемое нами, соотносится с этим общим представлением, что позволяет нам говорить о возможности констатации данного перцепта.
Следует отметить, что содержание данной проблематики неоднократно приковывало к себе внимание в самые разные времена. Методология познания Платона, например, уделяла большое внимание вопросу о форме возникновения и формирования причастности единичного, заданного в конкретике условий места и времени общего, вынесенного за пределы какого-либо места и времени по определению. Соответственно, ход рассуждения Платона представлен достаточно точно: если в рамках конкретики места и времени невозможно на основе чувственного восприятия определить универсум идентификационной массы явления, то, следовательно, существует нечто всегда отсутствующее в восприятия времени и места, но неизменно определяющее содержание данного восприятия, именно это было названо «Эйдос». Механизм идентификации восприятия и формообразования самого предмета восприятия задавался соответственно при помощи божественности (существование идей).
Аристотель прекрасно дифференцировал данный вопрос применительно к сферам