Моя любимая сестра. Джессика Кнолл
Джесси, подпирая розовую щеку ладонью.
Я киваю.
– Да, я тоже так подумала. У нее стресс. Она писала только художественную литературу, а теперь раскрывает информацию о своей жизни. Я была готова это забыть. Но потом… – Я вздыхаю. До этого момента я говорила правду. Пути назад уже не будет. – Она захотела, чтобы я передала копию ее новой книги Рианне. Хотела, чтобы та рассказала о ней в социальных сетях и чтобы сыграла ее, если книга выйдет, станет хитом и по ней захотят снять фильм.
– Эта роль подошла бы Рианне, – замечает Джесси.
– Если бы она была на пять лет старше, выпрямила волосы и оделась как местные сплетницы, то да, возможно.
– Да ладно тебе, – дразнится Джесси.
– Я могу признать, когда кто-то добивается успеха. Не то чтобы ее жизнь не подходит для удивительной истории. Подходит. Она удивительна. То, что она пережила и как рассказала об этом. Но дело не в этом. А в том, что Рианна – другой уровень, и мне неудобно вдруг писать ей на электронку, чтобы протолкнуть книгу коллеги. Это подло. Я думала, что, будучи моей подругой, Стефани поймет меня. Но в ее глазах все совсем иначе. Она думает, что я зазналась и не хочу ей помогать. Что после всего, что она для меня сделала, я ей должна. Однако это она настаивала на том, чтобы я к ней переехала. Оба раза. Я, конечно, благодарна, – я кладу руку на сердце, – но не просила. Она словно сделала это, чтобы оставить меня в должниках.
– Это было бы неуместно, – добавляет Келли, со здравым смыслом вставая на мою защиту. – Мы пытаемся развить отношения между командой Рианны и SPOKE и не хотим выглядеть так, будто получаем выгоду от ее великодушия. После ее фотографий в People бронирование занятий выросло на двести процентов, и любые наши просьбы к ней должны носить стратегический характер.
– Можно я еще добавлю? – Я поднимаю руку, как будто все другие замечания меркнут на фоне этого. – Книга вышла, заработала оглушительный успех, и со Стефани связалась режиссер с номинацией на «Оскар». У нее все хорошо.
– Ты поздравила ее? – спрашивает Джесси.
– А она, в свою очередь, поздравила меня?
– Молодец, – хвалит Джесси. – Пока ничего не делай. Запишем на камеру первую встречу.
Тут подходит Хэнк с белым подносом на ладони, ставит его в центр стола и говорит Келли на ухо – лично, но не тихо:
– Ваша дочь спрашивает, есть ли у вас с собой зарядка.
Джесси замирает, кусок колбасы завис на полпути ко рту.
– Твоя дочь?
– Эм, да, – отвечает Келли, роясь в сумочке Арч, название которой невозможно выговорить. – К сожалению, нянька сорвалась. Она ждет меня в машине. Все нормально.
– Ты не замужем? – спрашивает Джесси, и Келли угукает, будто пытается как можно быстрее съехать с темы.
Лицо Келли стало красным, и мне бы это понравилось, если бы я не ощутила гнетущий страх. Я замечаю микроскопическое изменение в глазах Джесси – коварный блеск – и понимаю, что Келли не просто потеряла очки за то, что является мамой-одиночкой. Она заслужила одно. Двадцать