Больше, чем враги. Тори Халимендис
здесь безгранична, мое слово весомее, нежели слово короля. Тебе вовсе не обязательно жить в бараке и загибаться от холода в мастерской, хлебать пустую похлебку и ходить в общий душ, мыться под едва теплой водой по расписанию.
Жаркое дыхание обожгло шею, горячие губы скользнули по мочке уха, ладони на моей груди сжались сильнее. Только не вздрогнуть и не отстраниться, не дать почувствовать свой страх!
– Подумай, – хрипло прошептал начальник лагеря. – У тебя будут совсем иные условия. Ты ведь не продержишься долго. Твои нежные руки загрубели от работы, ты похудела от недостатка еды, по ночам тебя мучает кашель. А я умею ценить женскую ласку. Соглашайся – и твоя жизнь сразу же переменится. Твоя кожа вновь станет мягкой и белой, без грубых мозолей. У тебя будет вкусная еда и мягкая постель. А вся твоя работа будет заключаться лишь в том, чтобы удовлетворять мои желания. Довольно простые, надо сказать. Ничего необычного. Я не Лютый, измываться не буду. Разве что иногда захочу чего-то… особенного.
И еще теснее прижался ко мне, так, что я почувствовала ягодицами выпуклость у него в паху.
Я развернулась так резко, что он даже отшатнулся.
– Боюсь, мой любовник не оценит подобные перемены, сэр. А уж о том, насколько далеко простирается его влияние, вам прекрасно известно. Вы совсем не дорожите своим местом?
– О ком ты сейчас? – удивился Андерс. – О твоем приятеле Двине? Думаешь, я опасаюсь его?
– Нет, не о Двине, – я злорадно улыбнулась. – Мой любовник – Марк Грен.
Я и сама не понимала, с чего мне вдруг взбрело в голову придумать несуществующую связь с Греном. Должно быть, от испуга я выпалила первое, что пришло мне на ум. Но если Док прав, то Андерс, как и положено трусу, не решится вступать в противоборство с самим королевским магом и покушаться на его собственность. А в том, что в глазах Норта Андерса женщина могла быть только лишь собственностью мужчины, но никак не полноценной личностью, я была уверена.
– Ты врешь, – прошипел начальник. – Он не может быть твоим любовником. Он и навестил-то тебя вчера впервые – не иначе, желал выпытать какие-то сведения.
– И с этой целью притащил мне целую сумку лакомств? Кстати, он ведь еще не знает, что мне так ничего и не досталось.
– Он допустил, чтобы тебя осудили, – не сдавался Андерс. – И вчера пришел впервые, хотя твой друг появляется регулярно.
– Естественно, – пожала я плечами. – Он был на меня обижен. Все-таки я едва не убила его. Но, как видите, желание увидеть меня пересилило даже обиду. А теперь могу я идти?
– Ступай, – нехотя отпустил меня начальник. – Но если он не появится вновь…
О том, что тогда произойдет, я думать совсем не хотела. Слишком уж страшные это были мысли.
Не успела я войти в казарму, как дверь снова распахнулась, и охранник втащил вчерашнюю сумку. Я хмыкнула – судя по ее неаккуратному виду, содержимое только что в спешке заталкивали обратно.
Берта подошла поближе, якобы желая расспросить меня о разговоре с начальником, но то и дело бросая жадные взгляды