Добрый ангел смерти. Андрей Курков
к низкому потолку патронов. На прилавке стояла батарея бутылок водки – «Фронтовая», «Пугачев», «Слезинка», «Каспийская волна»… Выбор названий здесь точно присутствовал, но водки мне не хотелось.
– Чего? – прокуренным голосом спросила меня женщина за прилавком.
– Вино есть?
– Портвейн по тыще за стакан.
Я взял стакан розового портвейна, расставшись с мятой российской тыщей. Присел за неустойчивый пластмассовый столик. Прислонил к стенке свой рюкзак. Отхлебнул из стакана. Вкуса не ощутил, но ощутил тепло, побежавшее вниз по усталому телу.
В кафе забежала какая-то бабка.
– Нюрка, одолжи три тыщи! – крикнула она.
Буфетчица дала бабке деньги, и та так же быстро выбежала.
Потихоньку попивая портвейн, я добрался до половины стакана и почувствовал, что пьянею. Надо было чем-то закусывать, но алкогольная лень уже расползлась по телу. Я машинально поднес ко рту ладонь из-под черной икры и лизнул ее языком. Вкус икры словно въелся в кожу, и я продолжал с удовольствием слизывать невидимые икринки с ладони, запивая их портвейном. Пока не заснул там же, сидя, склонив голову на шаткий стол и этим сделав его более устройчивым.
Разбудил меня страх, проникший в протрезвевшее, но еще сонное сознание. Я поднял голову от стола – в кафе было темно, хотя из единственного зарешеченного окошка пробивался внутрь устойчивый утренний свет. В голове присутствовала винная тяжесть, но она не очень мешала думать. Я огляделся, подошел к двери – она была закрыта снаружи. Естественно, что в кафе я был один. На сумрачном прилавке так же стояли водочные бутылки. Я нашел выключатель возле входной двери. Включил свет. За стойкой бара увидел электрочайник и банку растворимого кофе. Заглянул в подсобку, нашел там умывальник и умыл лицо. Сделав себе кофе, налил в него пару капель «Фронтовой» водки и снова сел за свой столик. Теперь в голове прояснилось, да и свежесть как-то понемногу стала возвращаться в мое тело. Правда, хотелось есть, но когда пьешь кофе – мысли о еде отходят в сторону. Мои часы показывали полдевятого.
В девять скрежетнул замок входной двери, и в кафе хлынул поток солнечного света.
– А, проснулся! – прозвучал прокуренный, но дружелюбный голос хозяйки. – Чё эт тебя так от одного стакана вырубило-то?
Я пожал плечами.
– А я смотрю, – продолжила она, уже зайдя за прилавок и натягивая белую блузку на серую футболку, – взял-то только один стакан и пришел вроде трезвым, а развезло. Да еще с рюкзаком. Ну, думаю, если вытащу его на улицу и к стенке прислоню – проснется – ни рюкзака, ни одежды не будет… Взяла тебя, голубчика киевского, и здесь оставила…
– А откуда вы знаете, что я из Киева? – удивился я.
Она открыла ключиком какой-то ящик под прилавком и опустила на прилавок мой паспорт.
– Что ж ты думаешь, я буду кого-то без проверки в своем хозяйстве оставлять? На!
Я поднялся, взял свой паспорт и тут же машинально пощупал карман, где вместе с паспортом