Очень личная книга. Валерий Сойфер
у нас поселился заведующий постановочной частью МХАТа Вадим Васильевич Шверубович – по воспоминаниям родителей исключительно милый, воспитанный и приятный человек. Он сразу же спросил маму, а нельзя ли у нас еще и столоваться, получил согласие и стал своим человеком в семье. Примерно через неделю жизни у нас он вдруг обратился к маме:
– Анна Александровна! Мой отец живет в гостинице «Москва», ест там и страдает от этой пищи. Нельзя ли ему прийти к Вам и хоть раз по-человечески поесть, у Вас так всё вкусно. Разрешите, Анна Александровна, пожалейте его.
Мама, конечно, спросила, а что папа Вадима Васильевича делает в театре.
– А он актер. Вы знаете его по сценической фамилии – это Василий Иванович Качалов.
Мама обомлела. Великий Качалов! В те годы слава Качалова в стране была безграничной. Выдающееся исполнение ролей Гамлета, Чацкого, Юлия Цезаря, Глумова, Каренина, Берендея, Тузенбаха, Ивана Карамазова, проникнутое не просто артистизмом, но глубокой интеллектуальностью и благородством, снискало ему не сравнимую ни с кем славу. Артист создал много запоминающихся образов в пьесах Чехова и Горького на сцене МХАТа, его необыкновенно музыкальный густой по тембру голос звучал в радиопередачах очень часто, и все узнавали его неподражаемо сочный голос.
Папа в 1939 г. – редактор газеты Горьковской железной дороги «Волжская магистраль». 1940 г.
Он был известен своим исполнением ролей в снятых в кино спектаклях Художественного театра. Во время гастролей МХАТа в Европе и США Качалов удостоился похвал самых известных мировых критиков театра, и его слава шагнула далеко за пределы советской сцены. В то время в СССР были запрещены издания произведений С. Есенина, но из уст в уста многие передавали знаменитое стихотворение поэта, обращенное к «собаке Качалова»: «Дай, Джим, на счастье лапу мне, / Такую лапу не видал я сроду. / Давай с тобой полаем при луне / На тихую, бесшумную погоду». Мама, конечно, сказала, что сочла бы за огромную честь принять в доме Василия Ивановича, спросила, что бы он предпочел видеть на столе, договорились о времени прихода отца и сына. С первым обедом, правда, произошел конфуз. Когда мама, расстаравшись изо всех сил, приготовила наваристый борщ и принесла большую кастрюлю на стол, чтобы разлить по тарелкам, всё было прекрасно. Затем надо было добавить сметану, и тут в тарелке у Василия Ивановича, по центру белого пятна сметаны вдруг проступило тело таракана. Мама побелела и попыталась заменить тарелку новой. Но Василий Иванович выловил двумя пальцами таракана, завернул его в салфетку и стал успокаивать маму:
– Ну что Вы, Анна Александровна. Это же пустяк, где же не бывает тараканов. Вот уж действительно ерунда и мелочь. Забудьте.
Он так и не отдал ей тарелку, с аппетитом всё съел, хвалил мамино мастерство и еще несколько раз приходил на обед. Мама всю жизнь вспоминала эти визиты и свою в общем невинную оплошность: хоть дома и носили гордое имя Коммуны, но в первые годы после