Непростые истории 4: Печальные звёзды, счастливые звёзды. Евгения Кретова
наконец оставила цветы в покое, села за столик перед зеркалом, намочила эмульсией тампон и принялась снимать грим.
В гримёрку заглянула Наташа – та самая, её Мишель тоже бросил, а они без него нежданно подружились.
– Смотри, Марточка, ещё целая корзина! Особенная, с подарками. Эх, жалко, что ты не хочешь праздновать день рождения, – прямая, открытая Наташа тактичностью не отличалась, – напились бы сейчас! – она потянулась всем телом так, что хрустнули косточки. – Слушай, год прошел, а как всё изменилась, – во взгляде отразилось радостное ожидание. – Я побегу?!
– Да, – кивнула Марта, она знала, что у Наташи появился поклонник, и, кажется, всё серьёзно.
В корзине три роскошных, дорогих зимой, да еще и перед Новым годом, букета: к одному приложена коробка конфет, к другому – шампанское, в третий просто воткнута визитка. Какой-то А. Майер, писатель. Не читала, не слышала даже.
Марта развернула записку из конфетного букета: «Мартышка, с днём рождения! Приезжай, соскучились, любим, Тим и Лада». Старые школьные друзья, надо же, дотянулись до неё, умницы!
А шампанское кто изволил прислать?
«С днём рождения», – и затейливый росчерк Миши Вознесенского.
Дверь гримерки скрипнула.
Марта подняла голову – вот и он собственной персоной, как всегда, франтом: модная стрижка подчёркивает благородную раннюю седину висков, стройная фигура затянута в стильную куртку, на шее нарочито небрежно болтается шёлковый шарф.
– Ты прекрасно выглядишь даже без грима! – всплеснул руками Мишель. – Весь спектакль любовался исключительно тобой. Отличная интерпретация, поздравляю!
Марта могла бы сыграть неприступную равнодушную леди, но, нет, теперь она играла только на сцене.
– Уходи, Миша, нам разговаривать не о чем, – Марта отвернулась к зеркалу.
– Да погоди ты, не гони, – он сдулся мгновенно, как проколотый воздушный шарик. В голосе прозвучали жалобные ноты. – Я чего пришёл… ребёнок, мальчик, он мой? Прости, я недавно совсем узнал, прилетел тотчас.
– Не твой, Миша, не беспокойся, – она затянула длинные рыжие волосы в хвост.
– А я и не беспокоюсь, наоборот, рад. Помнишь, мы с тобой мечтали…
– Мечтали с тобой, а ребёнок не от тебя, – спокойно сказала Марта. – Доказательства нужны? Так вспомни, ты два месяца до моего дня рождения Наташу окучивал, ночи проводил с другой, а мне врал, что у тебя творческое вдохновение. Сыну, – она усмехнулась, – три месяца будет через неделю, так что…
– Быстро ты, и как успела? – процедил Мишель сквозь зубы, пожевал губами, будто собирался сказать что-то гадкое, мерзкое, сдержался.
– Это уже не твое дело, – Марта протянула букет: – Я не люблю шампанское, ты никогда этого не помнил. Иди, Миша, с богом, – и только тогда, когда за ним с силой захлопнулась дверь, она поняла, что переплетает волосы в третий раз.
Марта шла через запорошённый снегом садик, окружающий театр. Она не стала вызывать такси, после встречи с Мишелем захотелось прогуляться,