Плавучий мост. Журнал поэзии. №3/2018. Коллектив авторов

      Нет, нет, шучу. Спасибо и за то,

      что мне профессор объяснил толково

      (а был он, разумеется, знаток):

      поэзия – не вычурное слово,

      прозрачность в ней важна и глубина,

      хоть видно камни – не достать до дна.

      А вот и ты, чей образ богатырский

      оправдан в опекушинской броне.

      Пусть мне милей и ближе Боратынский,

      но ты его сильней, ясней вдвойне.

      И вижу я в конце дороги торной

      твой памятник – другой, нерукотворный.

      Гораздо больше облик изменен.

      Венок лавровый, на плечах гиматий.

      В руках – еще с эпических времен —

      кифара для возвышенных занятий.

      Три Музы возле ног твоих. И кто?

      Евтерпа, Талия и Эрато…

      Возможно, это подползает старость —

      я на ходу стал забываться сном,

      и обратил внимание на странность,

      когда вдруг поскользнулся на Страстном:

      как тонет графоман в своем экстазе,

      тонул бульвар в сплошной весенней грязи.

      Неужто на Тверском была зима?!

      Здесь под деревьями чернеют лужи.

      Я помешался? Мир сошел с ума?

      Невозмутим Рахманинов снаружи.

      Вот он сидит ко мне уже спиной,

      прислушиваясь к музыке иной.

      Бульвар Петровский совершенно пуст.

      Отсюда в незапамятные годы

      к реке Неглинной начинался спуск.

      Теперь её обузданные воды

      заключены в трубу, под землю, вниз.

      Речные нимфы превратились в крыс.

      А в «Эрмитаже», где едал Чайковский,

      где Оливье свой изобрел салат,

      сегодня в полночь будет бал чертовский —

      в подвалах пляска Витта, маскарад.

      Для этого арендовали бесы

      театр «Школа современной пьесы».

      За Трубной начинается подъем —

      Рождественский бульвар качнулся пьяно.

      В эпоху культа личности на нем

      была квартирка Бедного Демьяна.

      А прежде, верно, ошивался тут

      еще какой-нибудь придворный шут.

      По Сретенскому прогуляться мало.

      Короткий он, да и потребность есть

      здесь, на остатке городского вала,

      под чахленькими липами присесть.

      Не так легко таскаться по бульварам,

      а в этот раз и рифмовать, задаром.

      Вздохнув, пойду – на лебедей взгляну

      в пруду продолговатом, что, по данным

      анализов, опять, как в старину,

      пришла пора именовать «поганым»;

      не размышляя «быть или не быть»,

      куплю себе чего-нибудь попить.

      Воспоминаний серое пальтишко

      я скину к черту и помчусь вперед,

      туда, где ждет уже другой мальчишка, —

      туда, на площадь Яузских Ворот.

      И с веком наравне отправлюсь дальше,

      в Заяузье, в Замоскворечье даже.

      Век