Любовь среди вражды. Иришка Кид
за вопросы Дэвид? – Где Корлисс? Что ты с ней сделал мерзавец? – с грозным видом сообщила Элен, отталкивая его с порога его же собственно дома, и направившись внутрь комнаты, где ещё совсем недавно в спокойном и тихом сне нежился Дэвид.
– О чем это ты? – направляясь за матерью Корлисс, задал свой уже не первый вопрос юноша.
– И ты ещё смеешь спрашивать меня, о чём это я? Да о том, в чём Корлисс перед тобой провинилась, что ты с ней так поступаешь? – истерически выкрикивала женщина, которая собой была уже не в состоянии управлять.
– Успокойся! – Дэвид всячески пытался её усмирить, усаживая при этом в кресло, которое находилось справа от входной двери.
Но не тут-то было, истерические выкрики вдруг неожиданно для Дэвида сменились неким не уместным смехом, после чего последовало жуткое рыдание.
Которое при всём своём желание способно было разбудить весь Оракул.
И Дэвид, видя то, что его способы успокоения, которые он продемонстрировал для Элен, не действительны, направился в рядом находящуюся комнату, что была обшита всякими дорогими материалами, те были обработаны в специальных отведённых для этого местах.
Посредине комнаты стоял дубовый стол, по краям которого находились два деревянных кресла. А на стене висело всякой разновидности оружие. И под этим орудием обороны был встроен в пол маленький диванчик.
Подойдя к столу, на котором стоял кувшин с водой, Дэвид поспешно наполнил чашу родниковой, холодной водой, что каждое утро приносил с источника. И бросив внутрь этой самой чаши, что-то вроде по форме напоминающий маленький белый камушек, при этом размешивая все тростниковой палочкой, направился к Элен, которая была похожа на белое полотно.
– На, выпей! – протягивая чашу с мутноватой жидкостью, предложил Дэвид Элен.
Женщина выпела всю смесь, сделанный юношей до дна.
Но, обнаружив в конце последнего глотка не что вроде осадков, она вернула обратно в чашу часть не понравившиеся ей содержимого. И вопросительно подсмотрела на того, кто ей преподнёс этот странный на вкус напиток.
– Что ты сюда добавил? – с испугом спросила Элен, привставая с кресла, на которое усаживал её Дэвид, пытаясь успокоить, когда та обвиняла его в том, чего он на самом деле не совершал. Но она забыла одно «но», он же ведь прирождённый шаман.
И что он все свои рецепты излечения от недугов, которые перевоплощал в напитки, держал в большом секрете от остальных.
– Это успокаивающее, Элен. Мне о нём рассказала одна знакомая шаманка, когда после смерти своего брата Генри, я чуть было не покончил собой. Уверен, что через короткий срок времени тебе обязательно станет лучше. – выходя из своего дома, заверил её Дэвид.
И не дожидаясь, когда начнёт действовать выпитое лекарство, Элен последовала вслед за Дэвидом на улицу. Сев около почти погасшего костра Элен начала разговор более, спокойнее.
– Дэвид,