Князь советский. Эльвира Валерьевна Барякина
вернулся в Москву, устроился в ЧК и получил комнату в ветхой, донельзя загаженной гостинице «Селект».
Вместе с эксплуатацией из России исчез бытовой комфорт: элементарные мелочи – винтики для очков, бельевые крючки и маникюрные ножницы – стали недосягаемой роскошью. Но Галя ни на что не жаловалась: ведь они с Аловым боролись за светлое будущее всего человечества, а ради этого можно было потерпеть.
Ей очень хотелось верить, что всё не напрасно, и скоро у неё опять появится диван, накрытый клетчатым пледом, и расписная чашка с горячим шоколадом. А ещё своя кухня, раковина и уборная, где можно оставлять стульчак без опасения, что его украдут соседи.
Но месяц шел за месяцем, год за годом, а ничего не менялось.
Алов совершенно не интересовался Татой, и это оскорбляло Галю. Она словно очнулась: как она могла прожить с Аловым столько времени? Ведь всё опять поехало по накатанной колее: она ежедневно, ежеминутно притворялась и угождала ему – как в своё время пыталась угодить родителям.
Галя была для Алова выгодным приобретением – бессловесным, исполнительным и не требующим ухода, – а вопящая Тата раздражала его. В их маленькой комнате негде было спрятаться от детского крика, и он бросал на Галю обвиняющие взгляды: «Вот, завела ребёнка, никого не спросясь, – теперь все мучиться должны!»
Соседи стучали в стену:
– Да уймите вы свою паразитку!
Галя суетилась, краснела и нередко давала Тате шлепка. Девочка орала ещё громче.
– Галя, ты совсем дура? – страдальчески шипел Алов.
Он уходил курить, а она обнимала Тату и горько плакала:
– Прости… прости меня, ради бога!
3
Алову поручили следить за тем, что́ пишет о СССР зарубежная пресса. Он поставил работу так хорошо, что начальник Иностранного отдела ОГПУ товарищ Драхенблют объявил ему благодарность и вручил именной портсигар.
Галя радовалась успехам Алова и тайком молилась, чтобы руководство помогло ему решить жилищную проблему. Вскоре им действительно выделили комнату в Большом Кисельном переулке, и, получив ордер, Алов сказал Гале, что им надо серьёзно поговорить.
Сначала он долго благодарил её за то, что она была надёжным товарищем и преданным борцом за дело коммунизма. Галя слушала, не понимая, куда он клонит. Наконец Алов выпрямился и, глядя в сторону, сообщил, что собирается жениться на актрисе.
У Гали пропал дар речи. Она не могла себе представить, чтобы он мог влюбиться, а уж тем более жениться на ком-нибудь. Ведь сколько раз он говорил, что брачные отношения не для него!
– Я не хочу быть подлецом и поэтому отдаю тебе и Тате свою комнату, – добавил Алов. – Я слишком многим тебе обязан.
– А как же ты? – только и смогла пролепетать Галя. – Ведь комнату в «Селекте» отберут!
– Ничего, справлюсь как-нибудь.
Галя с дочкой переехали в Большой Кисельный переулок, а Алов подселился к знакомому чекисту, у которого были излишки жилплощади.
Галя не знала, то ли радоваться произошедшей