Концепция лжи. Алексей Бессонов
старого центра, были и комфортабельнее, и дешевле, но Леон всегда предпочитал им дух старинных стен и мостовых, самая плоть которых была пропитана древностью, а уж сейчас, после года, проведенного в заточении среди металла и пластика, ему и думать не хотелось о возвращении в сталь и стекло.
Высадив клиента у скромного на вид шестиэтажного здания в полутемном закоулке, таксист развернулся и исчез в потоке машин. Леон не спешил входить в холл отеля. Посасывая сигарету, он лениво скользил взглядом по фасаду стопятидесятилетнего строения, отмечая облупленную местами штукатурку и не слишком чистые окна ресторанчика на первом этаже.
Этот переулок ему нравился. Здесь не было остервенелого движения площадей и проспектов, под ногами безмятежно лежала сухая зимняя пыль, солнце отражалось в широких окнах верхних этажей. К тому же, Леон еще ни разу не бывал в этом отеле – а значит, можно было не очень опасаться назойливого внимания со стороны прессы.
Разглядев его, из дверей выбрался швейцар.
– Синьору угодно остановиться у нас? – любезно поинтересовался он и зевнул.
– Да, – кивнул Леон, протягивая ему свой дорожный кофр. – У вас есть хороший номер на верхнем этаже?
– Конечно, конечно, – засуетился швейцар. – У нас есть отличные номера, все самое лучшее, гораздо лучше, чем в этих новомодных коробках вдоль побережья. У нас даже есть живая прислуга…
– Я не сомневался, – величественно отозвался Леон.
Он зарегистрировался под вымышленной немецкой фамилией, поднялся в поскрипывающем старинном лифте на самый верх и, едва войдя в номер, понял, что не ошибся в своем выборе. Собственно, он даже и не думал, что ему так повезет: интерьер трехкомнатных апартаментов выглядел так, словно его не меняли с пятидесятых годов двадцатого столетия. Разумеется, почти вся мебель была искусно выполненной стилизацией, но Леон был рад и этому – исключение из общего правила составлял лишь современный проектор-коммутатор в углу гостиной.
– Вам нравится? – спросил сопровождавший Леона паренек-менеджер.
В его голосе прозвучала ревнивая гордость. Макрицкий подошел к окну, отдернул штору и несколько мгновений всматривался в серое здание напротив – скорее всего, многоквартирный дом для респектабельных буржуа.
– Это лучше, чем я мог рассчитывать, – улыбнулся Леон, оборачиваясь. – Думаю, что смогу порекомендовать ваше заведение своим друзьям…
После душа он заказал в номер бутылку вина и сыры, завернулся в плотный гостиничный халат и включил проектор. Чуть кисловатый «сухарь» оказался ожидаемо превосходным; млея в кресле, Леон щелкал бесчисленными каналами Евросети и прикидывал, какие достопримечательности посмотреть и где поужинать.
– …доктор Артур Чизвик, профессор ряда европейских университетов, провел вчера дискуссию в Римском Гуманитарном Клубе, чем, как всегда, вызвал немалое оживление среди научной общественности Вечного Города…
Леон встрепенулся, но поздно – миловидная