Наполеон и его женщины. Ги Бретон
ранциска I и Генриха IV, вместе взятых?..
Женское окружение ему было до такой степени необходимо, что понять его характер невозможно, если не принимать во внимание его подвиги на стеганом одеяле. Со своими прекрасными подружками он проявляет одно из своих главных качеств: мальчишество.
Это мальчишество заставляло его играть в чехарду на лужайке перед Мальмезоном с придворными дамами и молоденькими фрейлинами, прятаться под подушки для того, чтобы рассмешить мадемуазель Жорж, переодеваться в платье горожанина для того, чтобы ночью отправиться в город на поиски новых любовных приключений, прогуливаться по Парижу переодетым в компании с Марией Валевской или же бежать босиком по коридорам дворца Фонтенбло за красивой дамой, читавшей императрице книги, только из-за того, что округлый зад этой дамы привел его в хорошее настроение…
Женщины не только доставляли ему мгновения наслаждения, некоторые из них оказали достаточно большое влияние на его судьбу: Жозефина дала ему возможность стать Главнокомандующим Итальянской армией. Полина Фурес помогла завоевать славу в Египте, Дезире Клари была его единственной помощницей в государственном перевороте 18 брюмера и т. д.
И вот мы уже далеки от легенды…
Естественно, этот несколько неприличный портрет Наполеона как мальчишки и волокиты было бы невозможно создать без достаточного количества неопровержимых доказательств. Именно поэтому я посчитал необходимым часто и довольно долго цитировать показания свидетелей самых на первый взгляд необычных и неожиданных сцен.
И это позволяет мне утверждать, что далеко не всегда Наполеон держал руку за отворотом мундира…
Глава 1
В качестве приданого Жозефины Бонапарт получает пост главнокомандующего Итальянской армией
Приданое – это смысл женитьбы, а любовь – ее повод.
2 октября 1795 года в четыре часа дня двое приехавших из Парижа жандармов заняли пост у въезда на мост Круасси-сюр-Сен и, не теряя ни минуты, принялись крутить усы с тем задумчивым и подозрительным видом, который уже тогда начал быть характерным для коннополицейской стражи.
В то же самое время семьдесят их собратьев через каждые сто метров заняли посты от Нантерра до Буживаля и начали производить большим и указательным пальцами ту же самую операцию с усами.
Это развертывание сил производилось вовсе не для того, чтобы обеспечить прохождение военной колонны или проезд какого-нибудь политического деятеля по делам государственной важности.
Все эти семьдесят два жандарма в этот прекрасный золотой осенний день накручивали усы на одной из дорог Иль-де-Франса лишь только потому, что Баррас1 соизволил, как это было заведено раз в десять дней, отправиться получать непередаваемое – но совершенно естественное – удовольствие с госпожой де Богарнэ, проживавшей в одном небольшом домике в Круасси2.
Для того чтобы придать побольше пикантности любовным забавам, член Конвента, проявлявший иногда в любви стадный инстинкт, привозил к этой своей любовнице нескольких горячих, легкомысленных, доступных и всегда готовых отвечать на любой жест красоток. Они всегда приезжали к ужину.
Часов около пяти с Елисейских Полей отъехала большая карета, которую приятель Барраса трактирщик Дуаен3 загрузил доверху разными деликатесами, корзинками с вином и шампанским. Она отправилась к госпоже де Богарнэ. По прибытии ее Мари-Роз4 вышла из дома и сделала кучеру знак закрыть двери сада. Во время неурожая не следовало показывать жителям Круасси, что хозяева Конвента не голодают со всем народом.
После того как ворота сада были закрыты, из кареты вытащили провизию и в маленьком салоне был накрыт стол возле камина с приготовленными дровами. Когда пришло время расставлять приборы, Мари-Роз отправилась занять тарелки и бокалы у своего соседа господина Паскье, которому было суждено стать докладчиком в Государственном совете и префектом императорской полиции…5
К шести часам вечера к дому подъехала другая карета. В ней прибыли госпожа Тальен, госпожа Амелен, соблазнительная креолка, чья походка околдовывала мужчин, а также двое сильных молодых людей, которых прекрасная Терезия всегда возила с собой «на всякий случай».
Мари-Роз встретила гостей с принятыми в свете восклицаниями, которые поразили кучера, милого доброго человека.
Затем все разместились в тоннеле из роз для того, чтобы самозабвенно обсудить последние столичные скандальные новости.
Без четверти семь прибыл Баррас, один, верхом. Три женщины нежно расцеловались с ним, и вскоре все уже сидели за столом. А семьдесят два жандарма, закончив работу, рысью вернулись в Париж, приведя свои усы в идеальное состояние.
Ужин прошел весело. Едва подали суп, Мари-Роз, госпожа Тальен и госпожа Амелен, сбросив с себя свои легкие одеяния, полностью обнажились. На закуску Терезия помочила концы сосков в бокале с шампанским Барраса. Когда подали птицу, Мари-Роз «вставила цветок левкоя в корзиночку». Когда на столе появился