Слово Оберона. Марина и Сергей Дяченко
по пути, но он придумал, что ему надо на почту. Ему каждый день чего-нибудь надо – то на почту, то в мини-маркет, то к приятелю зайти, лишь бы не домой, а вместе с нами. Он высоченный, в седьмом классе – метр семьдесят. Ритка ему по плечо. А я, хоть и выросла за полгода на восемь сантиметров, все равно в этой компании самая маленькая.
– Ленка, хочешь, твой рюкзак понесу?
– Я что, слабосильная?
Ни Макс, ни Ритка не знали обо мне всей правды. Никто на свете не знал, даже мама. И я, честно говоря, сама иногда сомневалась: а случилось ли это взаправду? Была ли я магом дороги, воином странствующего Королевства и другом короля Оберона? Носила ли посох с изумрудно-рубиновым навершием?
– Ты чего улыбаешься? – с подозрением спросила Ритка.
– Ничего, – я потерла кончик носа. – Просто погода хорошая.
Погода в самом деле была потрясающая: солнце шпарило, небо сверкало, а воробьи чирикали и купались в лужах. Весь мир вокруг был похож на мое Королевство. В такие дни хорошо мечтается – о лете, о море и о том, что Оберон когда-нибудь придет за мной, куда-то позовет, и еще хватит на мою долю волшебных сражений и походов…
Я ведь каждый день ждала, что он придет. Если у нас во дворе кто-то сидел на лавочке, я всякий раз еще издали начинала присматриваться. Сердце подпрыгивало: Оберон? Нет…
Три с половиной месяца я его не видела. С того самого дня, как он пришел к нам на родительское собрание. С того самого дня, как наша классная перестала ко мне придираться. Вот не знаю, Оберон ее заколдовал, что ли?
– Ну, пока, – сказала Ритка на углу у мини-маркета. – Овчинин, если тебе на почту – пошли.
Макс замялся:
– Иди сама. Я догоню.
Ритка хмыкнула, забросила рюкзак повыше на плечо и пошла домой. А Макс остался.
– К себе не позову, – сказала я деловито. – У нас не прибрано. И вообще… Шел бы ты, Макс, уроки делать.
Он покраснел и улыбнулся:
– А я завтра в школу не иду. У меня олимпиада по математике.
– Везет, – сказала я с сожалением. – Ну что тут стоять, давай хоть во двор зайдем, что ли…
И мы вошли во двор.
На скамейке напротив моего подъезда сидел плечистый мужчина в светлой ветровке. Не Оберон. Я еще издали это поняла: Оберону лет сорок, а этому чуть больше двадцатника. У Оберона волосы с проседью, а этот чернявый. Не Оберон. Ну и ладно.
Я сказала себе «ладно», но настроение вдруг испортилось. Как будто шарик проткнули иголкой: хлоп! А вдруг король никогда-никогда за мной не придет? Жди, Лена, год, и два, и десять…
– Ты чего? – спросил Макс.
– Ничего. Тебе какое дело?
Макс опустил уголки губ:
– Во как у тебя настроение меняется… Только что цвела, а теперь на людей кидаешься. Ни с того ни с сего. Я тебе виноват?
– Не виноват, – сказала я нехотя. – Ладно, Макс, ты меня в самом деле, это… прости. За малыми надо в садик, уроки, все такое…
– Понимаю, – сказал Макс и понурился. – Ну пока?
И я уже шагнула к своему подъезду, как вдруг…
– Лена!
Мурашки по коже. Как горячая вода от затылка до пяток. Я обернулась…
Нет, это был не Оберон. Я вообще его не знала, этого человека. Разве что…
Я присмотрелась еще. Не поверила глазам: он был похож на старшего брата одного моего друга.
Он встал мне навстречу:
– Ты что, меня не узнаешь?
И голос ведь его!
– Гарольд? – сказала я потрясенно.
Он виновато улыбнулся:
– Гарольд!
Уж не знаю, что подумал обо мне Макс Овчинин, который еще не ушел и стал свидетелем этой сцены. Я взвизгнула, прыгнула и повисла на шее у незнакомого мужчины – потому что теперь узнала его совершенно точно. Пусть он изменился за прошедшие четыре месяца – но это был Гарольд, мой друг и учитель, бывший младший маг дороги, а теперь, наверное, уже старший маг…
– Гарольд… это точно ты?
Он мог бы не отвечать. За время, которое мы провели в седле бок о бок, я успела изучить все его выражения лица.
– Ленка… а ты такая же.
– Вот еще, – я отстранилась. – Я выросла на восемь сантиметров, между прочим, это… погоди, Гарольд. Погоди…
Догадка была такая страшная, что у меня онемели щеки.
– Гарольд! Сколько лет прошло в Королевстве?!
Он опустил глаза:
– Шесть…
– Сколько?!
Все понятно. Когда мы расставались, Гарольду было семнадцать, и я считала его старшим братом. А теперь ему, выходит…
Но дело ведь не только в этом!
– Гарольд! Его величество…
Он понял с полуслова и поспешил меня успокоить:
– Здоров. Не пугайся.
– А принцессы? Принцессы, то есть сестры-хранительницы! Вышли